Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская
— Ты-то почему не спишь? — Ладуш кивнул дежурному клибе, разрешая кофе для Лин. — Садись. Позавтракаем вместе.
Лин придвинула стул для себя, приняла у клибы кружку.
— Спасибо. Снится всякое… гадостное. Ну его. Я в зверинец схожу, как раз успею до мастера Джанаха.
— Похоже, мастер тебя впечатлил, — задумчиво сказал Ладуш.
— Да. — От кофе прояснилось в голове, сонная муть отступила, зато отчетливо вспомнился вчерашний разговор с Ладушем. — Господин Ладуш, — осторожно начала Лин. — Надеюсь, вчера я не позволила себе ничего… излишне неподобающего? Я была в раздрае и плохо себя контролировала.
— Я так и понял. — Ладуш вздохнул. — Ты действовала правильно. Поверь, Лин, уж лучше ты каждый день будешь прибегать со своим раздраем и желанием всех поубивать ко мне, чем единственный раз дашь этому желанию волю. Нет-нет, — вскинул он руки, — я верю, что осознанно ты никогда такого не сделаешь. Но у каждого бывают плохие дни.
Дальше ели молча, но молчание не было тяжелым или напряженным. Ладуш управился со своим кофе, встал.
— Хорошего дня, Лин.
— Спасибо. И вам, господин Ладуш.
Посольства со всей Ишвасы — событие не рядовое, Ладушу долго предстоит сидеть на кофе и бодрящих отварах. И в серале наверняка начнется то же сумасшествие, что было в дни праздника. И, хотя Асир предупредил, что Лин имеет полное право отказать любому кродаху, все равно лучше не мелькать. Мало ли, кто как воспримет ее отказ. К тому же здесь, похоже, именно вокруг анх концентрируется напряжение в политике. Надо будет расспросить Джанаха о новых и новейших законах. Он, конечно, и сам расскажет… рано или поздно, но Лин грызло предчувствие, что эти знания могут понадобиться в любой момент.
Когда она дошла до зверинца, рассвет едва высветлил небо. Но анкары не спали, и Триан был уже на ногах. Даже не слишком удивился, увидев Лин раньше обычного времени. Поклонился, коротко улыбнувшись:
— Госпожа Линтариена. Вас долго не было. Он скучал.
— Я тоже. У меня теперь занятия после завтрака, буду или рано приходить, или к вечеру. — Быстро переоделась и пошла к вольеру.
Исхири выбежал навстречу, вскинулся на задние лапы, налег передними на густую сетку. Раньше он так доставал Лин до плеч, теперь же стал выше нее больше чем на голову.
— Ох, братец, ты и вымахал. Мелким больше не назовешь, только крупным.
Исхири фыркнул: «крупный» ему явно не понравилось. Лин вошла в вольер, чувствуя спиной внимательный взгляд Триана — тот, кажется, готовился ее вытаскивать, если что-то пойдет не так.
Но все было «так». Исхири, конечно, вовсю валял ее по земле, но не пытался выяснить, кто сильнее, он хотел играть. Его белый брат и три сестры не вмешивались, а потом пришел Адамас. Подошел, фыркнул на детеныша, обнюхал Лин, щекоча усами лицо. Лизнул, как будто снова одобрив. Отошел и улегся на бок в траву, раскинув лапы.
— Ну да, у тебя тоже впереди праздники, как и у владыки, — пробормотала Лин. Исхири прикусил зубами кожу куртки, потянул, требуя внимания. — Да, братец, я вся твоя еще полчаса. И ничего не поделаешь, я и дальше буду иногда вот так пропадать. Но пока это не началось снова, постараюсь бывать с тобой чаще.
Возвращаясь в сераль, Лин мысленно составляла расписание. Купальня после зверинца, еще один завтрак — от возни с анкаром аппетит разыгрался тоже как у анкара. Или лучше перенести зверинец на вечер? Тогда можно будет задерживаться в купальне подольше. Бальзамы мастера Эниара требовали времени, зато волосы от них становились пышными и блестящими. А еще в памяти почему-то застряли слова Фаризы: «красивая, только неухоженная». Никогда не заморачивалась собственной внешностью, но для Асира хотелось стать настолько красивой, насколько она может. Ради этого не жаль потратить лишние полчаса или час.
Да, лучше вечером. С утра уже есть два часа занятий с Джанахом, а ведь еще надо снова начинать тренироваться. Только… не слишком поздно. Потому что Лин надеялась, что хотя бы часть вечеров или ночей будет проводить с Асиром.
Счастливая до неприличия Хесса примчалась чуть ли не в последний момент. А Лин, настраиваясь на занятие, вспоминала вчерашнее чтение, рассказы Лалии и Асира, сопоставляла и мрачнела все больше. Наверное, разительно контрастируя с Хессой, словно светившейся изнутри. Но, усевшись за стол, привычно сосредоточилась на занятии — поймав себя, кстати, на том, что снова учиться ей нравится. Даже больше, чем в школе, хотя она и тогда ценила выпавший шанс. Это богатенькие детки считают школу подходящим местом для раздолбайства и глупых розыгрышей, у трущобных отношение другое. Тогда Лин чувствовала себя, пожалуй, как Хесса сейчас — ни с того ни с сего получившей бесценный подарок. А теперь с удовольствием вспомнила, как это — сидеть на интересной лекции.
Наверное, Джанах не слишком надеялся, что две «девственно невежественные» ученицы самостоятельно найдут в огромной библиотеке нужные книги, успеют прочесть, да еще и поймут. Поэтому предупредил, что ждет молчания и внимания, и начал рассказывать сам. Намного подробней и интереснее, чем было в найденной Хессой книжке.
Два часа пролетели как один миг.
— Мастер Джанах, — сказала Лин после занятия, — можно задать вопрос? Большой и сложный. Хесса, я задержусь, потом найду тебя в библиотеке.
Та посмотрела с сомнением, но отрывисто кивнула и ушла.
— Спрашивайте, — сказал Джанах и сел на место Хессы. — Разберемся, как сможем, с большим и сложным.
— Я не понимаю, — почти в отчаянии призналась Лин. — Не могу состыковать. Мы вчера с Хессой читали книгу о клановых судах, это же Старые законы, так? По ним получается, что анхам нельзя ничего, они фактически узницы, но при этом им можно все, если оно не направлено во вред себе или другой анхе. За убийство кродаха — «постарайся больше так не делать, можно же было решить проблему словами», зато за попытку самоубийства — плети и карцер, а за попытку, даже неудачную, убийства другой анхи — к кродахам без права отказа. Хотя у них, кажется, и так особо не было права отказывать. Максимальная безнаказанность и максимальное бесправие одновременно. И сейчас, по Новейшим… владыка говорит, что я могу отказать любому кродаху, даже ему. Могу, наверное, даже убить кродаха, если это будет чем-то вроде вынужденной самообороны. Но попытка убить себя — по-прежнему преступление, хотя жизнь анхи в трущобах стоит меньше куска хлеба. Где логика? Как вообще можно во всем этом жить и не свихнуться?
Мастер Джанах помолчал, разглядывая Лин
