Имперский маг II - Сим Симович

— Сказки обычно заканчиваются на свадьбе, — заметил Гиперион с лукавым блеском в алых глазах. — А у нас всё только начинается.

— Ты намекаешь на что-то конкретное? — поинтересовалась она, приподняв бровь.

— Пока нет. Но кто знает, что принесёт будущее?

В этот момент слуги принесли второе блюдо. Мастер Жюльен торжественно представил его:

— Главное блюдо сегодняшнего вечера — «Карбонад фламанд», традиционная валлонская говядина, тушённая в тёмном пиве с луком и пряностями. Подаётся с картофелем, запечённым с травами, и тушёной капустой с яблоками.

Мясо было невероятно нежным, буквально разваливающимся от прикосновения вилки. Гиперион попробовал его и одобрительно кивнул.

— Превосходно. Напоминает мне блюда, которые готовили в замке герцога Людвига, когда я служил в его армии.

— Ты служил наёмником? — удивилась Ольфария.

— В разные времена приходилось быть кем угодно, — пожал плечами Гиперион. — Наёмник, торговец, советник, даже монах на пару десятилетий. Бессмертие даёт возможность попробовать множество профессий.

— И что тебе больше всего нравилось?

— Полководец, — без колебаний ответил он. — На поле боя всё предельно ясно. Есть враг, есть цель, есть средства её достижения. Никакой политической грязи, никаких интриг. Только стратегия, тактика и сталь.

— А что не нравилось?

— Монашество, — рассмеялся Гиперион. — Обет молчания для человека с моим характером — это пытка похуже любых пыток инквизиции.

Ольфария засмеялась, представив воинственного мага в монашеской рясе.

— А я вот думаю, что тебе больше всего идёт роль загадочного торговца. Особенно когда ты разыгрываешь простодушного купчика перед теми, кто не знает, с кем имеет дело.

— Лицедейство — полезный навык, — согласился он. — Хотя с тобой мне не хочется притворяться.

— Потому что я и так знаю, какой ты на самом деле?

— Потому что ты принимаешь меня таким, какой я есть. Со всей кровью на руках, со всеми грехами и ошибками трёх веков.

Их взгляды встретились поверх бокалов. В алых глазах Гипериона плясали отблески свечей, делая их ещё более завораживающими.

— И какая же я на самом деле? — тихо спросила Ольфария.

— Сильная. Умная. Безжалостная к врагам и добрая к тем, кто этого заслуживает. И очень красивая, — добавил он с улыбкой.

— Комплименты на сытый желудок не считаются, — пошутила она, но на щеках появился лёгкий румянец.

Музыканты перешли к более весёлой мелодии — народному танцу. Мелодия была зажигательной, ритмичной, так и просилась в ноги.

— Потанцуем? — предложил Гиперион, вставая и протягивая руку.

— Здесь? За столом?

— А почему нет? Место есть, музыка играет, партнёр готов, — он подмигнул ей.

Ольфария приняла его руку и поднялась. Они отошли от стола к свободному пространству перед камином. Гиперион оказался отличным танцором — движения точные, уверенные, каждый шаг выверен как удар мечом.

— Где ты научился так танцевать? — спросила она, кружась в его объятиях.

— При дворе короля Филиппа Златокудрого. Там умение танцевать ценилось не меньше умения владеть оружием.

— И что, придворные дамы падали к твоим ногам?

— Некоторые, — честно признался он. — Но тогда я был слишком увлечён военными кампаниями, чтобы обращать на это внимание.

— А сейчас?

— Сейчас у меня есть более интересная партнёрша, — он притянул её ближе во время медленного поворота.

Они танцевали несколько песен, пока не принесли десерт. Традиционный валлонский «Тарт от сук» — грушевый пирог с миндальным кремом.

— Последнее блюдо вечера, — объявил мастер Жюльен. — Приготовлено по старинному семейному рецепту.

Пирог был воплощением осенней щедрости. Гиперион попробовал его и закрыл глаза от удовольствия.

— Это напоминает мне детство, — сказал он задумчиво. — Моя мать пекла похожие пироги… Хотя это было так давно, что иногда кажется, будто это было в другой жизни.

— Расскажи мне о своём детстве, — попросила Ольфария. — До проклятия, до бессмертия. Когда ты был просто мальчиком.

Гиперион отпил десертного вина и откинулся в кресле:

— Я рос в Гданьске. Отец был мастером и разорившимся благородным, мать — ведьмой травницей. Обычная семья, обычная жизнь. Я мечтал стать великим воином, завоевать славу и богатство.

— И что случилось?

— Я получил то, чего хотел. Но цена оказалась слишком высокой. Когда я вернулся домой через пятьдесят лет после проклятия, от дома остались только развалины. Все, кого я знал, давно умерли.

— Это должно было быть ужасно.

— Первые сто лет — да. Потом привыкаешь. Учишься не привязываться слишком сильно, не строить долгосрочных планов с обычными людьми.

— А со мной? — тихо спросила она.

Гиперион посмотрел на неё своими алыми глазами, и в них была такая глубина, что Ольфария почувствовала, как у неё перехватывает дыхание.

— С тобой всё по-другому. Ты не обычный человек. У тебя есть магия, сила, потенциал прожить гораздо дольше обычного. И главное… — он наклонился ближе, — ты понимаешь меня. Не боишься того, что я такое, не пытаешься изменить или исправить.

— Потому что мне нравится то, что ты такое, — призналась она. — Твоя сила, твоя решительность, даже твоя жестокость, когда она необходима.

— Опасные слова, — усмехнулся он. — Влюбиться в монстра.

— Кто сказал про любовь? — поддразнила его Ольфария. — Я говорила про симпатию.

— Ах, извини. Значит, просто симпатия, — в его глазах плясали весёлые огоньки.

Музыканты закончили играть и, получив щедрую награду, удалились. В зале остались только они двое, мерцающие свечи и тихое потрескивание камина.

— Завтра начнётся битва, — сказала Ольфария, откидываясь в кресле.

— Да. И мы их разобьём как щенков, — уверенно ответил Гиперион. — У меня есть план, который им и не снился.

— Поделишься?

— Завтра. Сегодня я хочу просто наслаждаться твоим обществом и не думать о войне.

Ольфария встала и подошла к окну. За стеклом простиралась ночная панорама графства — тихая, мирная, ничего не подозревающая о грядущих событиях.

— Знаешь, иногда мне кажется, что это всё сон,