Хозяйка медовых угодий - Ри Даль
— Сбежать? — я посмотрела этой женщине прямо в глаза, уверенная, что ослышалась.
Однако Шайна, кажется, была абсолютно серьёзна. Сжав губы в тонкую линию, она некоторое время молчала, а затем начала говорить, спокойно и вкрадчиво:
— Я сердцем чую, что Хельда недоброе замыслила. Изведёт она и тебя, и девочку. А у меня уже никаких сил нет давать этой старой гадюке отпор.
— Тогда почему сама не сбежишь, если есть способ?
Шайна отрицательно качнула головой:
— Кому-то надо остаться, да и стара я для беготни. А вот вы с Линой ещё молодые. Вам ещё жить и жить. Лина тебя почти как сестрой почитает, больше меня любит, хотя я ей — родная тётка. Да только к тебе она сильнее привязана. И ты здоровая. Вон как с лихорадкой справилась. Ты ей надёжней опорой будешь. Сестру мою, Эйлу, эта жизнь доконала совсем. Не хочу, чтоб с тобой так же было. Да и с Линой тоже.
Я молчала, переваривая. Доброта Шайны была настоящей, искренней, подкреплённой горечью невосполнимой утраты. Я слишком хорошо знала эту горечь и могла прочесть в глазах других. Я сжала руку Шайны, чувствуя, как тепло её пальцев прогоняет последние крупицы страха и хвори.
— Спасибо, Шайна, — прошептала я.
— Наберись сил, — ответила она, вставая. — Я принесу еды завтра. А пока лежи. Если Хильда узнает, что ты очнулась, хуже будет.
Она ушла, оставив миску и кувшин с водой. Дверь скрипнула, и я осталась одна. Тишина давила, только мышь шуршала в углу. Я легла, глядя в щель между досок на потолке, где мерцала звезда.
Я умерла… И воскресла. Я была Мариной, но теперь стала Марисой. Этот мир — не мой, и бедная девочка Лина — не моя. Но я чувствовала, что непременно должна помочь этой девочке и себе выстоять наперекор всем обстоятельствам. Я вспомнила Соню, её смех, её косички. Я не спасла её, но Лину спасу. Должна спасти.
Я закрыла глаза, чувствуя, как память Марисы оживает. Улья, запах мёда, пчёлы, гудящие над лугами. Это было будто бы моё, но чужое. Воспоминания складывались одно за другим, как фрагменты причудливой мозаики. Это утомляло и это… восхищало.
Разве такое возможно?..
Впрочем, какая разница? Я уже здесь, и это не сон. Нам с Линой нужно убежать отсюда. А потом… потом разберусь, как жить дальше.
Я справлюсь. Ради Лины. Ради Сони. Ради себя.
Визуализации
Дорогие читатели!
Позвольте вам представить наших отважных героинь!
Марина Ивановна Горохова — 45 лет, библиотекарь.
Так выглядела наша героиня до того, как очутиться в совершенно новом мире.
Мариса Орвель — батрачка в доме барона Гельмута фон Крейца.
А вот в такую девушку она преобразилась.
Маленькая сирота Лина Селиван,
которой всего семь лет, но она уже видела немало горя...
ПРИЯТНОГО ВАМ ЧТЕНИЯ!
ОБЯЗАТЕЛЬНО ПИШИТЕ, ЧТО ДУМАЕТЕ О ВИЗУАЛИЗАЦИИ ГЕРОИНЬ В КОММЕНТАХ!
Глава 5.
Лихорадка уже отпустила, но ломота в суставах ещё давала о себе знать. С этой ломотой я и промучилась почти весь следующий день. Ко мне никто больше не заходил, но я ждала появления Шайны, уверенная, что она обязательно придёт, как обещала. Но Шайна всё не являлась, а время меж тем тянулось и тянулось, как резина, постепенно вызывая чувство тревоги.
Всё ли в порядки? Уж не случилось ли чего нехорошего?..
Я гнала от себя эти мысли, но они снова липли ко мне, точно назойливые мухи.
Наконец, раздался крип двери. Я подскочила на ноги, моментально позабыв о своём недуге, и чуть не рухнула — ноги едва дрожали, как у новорождённого телёнка. Шайна вошла, её лицо было бледнее обычного, а в руках — узелок, пахнущий хлебом.
— Мариса, собирайся, — сказала она, оглядываясь на дверь. — Хильда только что уехала по каким-то делам. Лучшего времени не будет. Надо бежать. Сейчас.
Я стиснула зубы. Всё-таки моё состояние ещё оставляло желать лучшего, но медлить не собиралась. Если сейчас действительно выдался шанс убраться подальше и увести с собой Лину, я это сделаю, чего бы мне ни стоило.
— А где Лина? — спросила я.
Шайна тем временем передала мне узелок. Я заглянула в него: кусок хлеба, сушёная рыба, фляга воды. Неплохой паёк для беглецов.
— Я проведу её к чёрному ходу, — ответила Шайна, помогая мне встать. — Ночью стража напьётся, пока Хильда в отъезде. Телега готова, я довезу вас до пасеки.
— Пасека?.. — я засомневалась. — А это точно хорошая идея?
— Точно, — Шайна кивнула. — Там никого не бывает, но есть какая-никакая хижина для жизни. А барон туда не суётся, считает, что мёд не стоит хлопот. Да через лес лишний раз никто не пойдёт ради заброшенных ульев.
— Хорошо, — сказала я, собираясь с духом. — Тогда пойдём.
Шайна вывела меня из сарая. Ночь была холодной, луна светила на головой, как громадный белый глаз без зрачка, веяло прохладой, и я куталась в шаль, которую мне дала Шайна. Мы крались вдоль стены имения, мимо конюшен, где фыркали лошади. Сердце колотилось, но я думала только о Лине. Шайна остановилась у низкой двери, заросшей плющом.
— Жди здесь, — шепнула она. — Я за Линой.
Я кивнула, прижавшись к стене.
Минуты тянулись, как часы. Что, если Хильда всё-таки не уехала или внезапно воротится? Или же кто-то из охраны что-нибудь заподозрит?..
Шайна вернулась, таща за руку девочку. Лина. Худенькая, с косичками, в рваном платье. Её глаза, огромные от страха, нашли мои, и волна облегчения накрыла меня так, что я едва не заплакала.
— Мариса! — пискнула она, бросаясь ко мне.
Я обняла её, чувствуя, как её дрожь проходит сквозь меня.
— Тише, милая, — шепнула я, гладя её волосы. — Всё будет хорошо.
— Хильда… она… — Лина всхлипнула, но Шайна шикнула:
— Потом! Бегом к телеге!
Мы добежали до конюшни, где стояла телега,
