Аптекарский огород попаданки - Ри Даль
Выдав всё это залпом, я поднесла бинокль к глазам и уставилась на сцену. Как раз прозвенел третий звонок, начиналось представление. Булыгину пришлось прервать разговор. Последнее слово осталось за мной, чем я была крайне довольна.
На ближайший час всё моё внимание поглотило зрелище. И я не переставала удивляться тому, насколько балет — бесподобное, неподражаемое искусство. Сколько труда, отточенности и в то же время почти невесомой лёгкости в каждом движении актёров. Грация, сила, красота и бессмертная музыка сливались в единую сложную и филигранно выверенную композицию.
Мне сложно было оценить все танцевальные па или сказать, какая именно часть музыкального произведения наиболее ценная с точки зрения искусства. Но уверена, такое переживание не может оставить равнодушным того, чьё сердце живо и наполнено светлыми чувствами.
Изредка я бросала взгляд на Булыгина и подмечала, что он смотрит за происходящим на сцене также заинтересованно. Не хочется опять вспоминать своего горе-муженька, но в этом смысле Василий вёл себя заметно лучше. Впрочем, тому было объяснение: в девятнадцатом веке ещё не придумали телевизор и компьютерные игрушки, здесь попросту отсутствовали другие развлечения. Так что Булыгин всего лишь довольствовался тем, что есть.
Во время антракта мы пошли в буфет. Разумеется, ничего покупать я не собиралась и с Василием Степановичем вместе не пошла, а осталась дожидаться его за столиком. Каково же было моё удивление, когда Булыгин поставил передо мной бокал шампанского и закусочную тарелку с двумя миниатюрными бутербродами с красной икрой.
— Это мне? — на сей раз эмоции мне скрыть не удалось.
— Похоже на то, Александра Ивановна. Или вы не любите шампанское?
Я сделала глубокий вдох, приходя в себя, и ответила:
— Люблю. Конечно, люблю.
— Тогда что же? Не по вкусу красная икра?
Пришлось собраться с силами для очередной контратаки:
— Вы соблюдаете светский этикет, разумеется. Всё время забываю о ваших истинных мотивах. Но могу заверить вас, что в отношении меня вам не следует беспокоиться о подобных вещах.
Булыгин застыл с бутербродом, не успев донести его до рта. Он глянул на меня прямо, затем отложил закуску и поднял свой бокал.
— Предлагаю выпить за отсутствие беспокойства.
— Поддерживаю.
Не разрывая взглядов, мы пригубили по глотку игристое вино. Оно сильно отличалось по вкусу от того шампанского, что мне доводилось пробовать, и всё же мне очень понравилось. А уж деликатесная закуска с икрой оказалась настолько кстати, что я успела пожалеть, что бутербродов всего два.
В чуть более мирном настроении мы вернулись в ложу, чтобы досмотреть спектакль до конца. А когда прозвучали финальные аккорды балета, я поняла, что вообще не заметила, как пролетело время. Зрители зарукоплескали. Я тоже присоединилась к овациям, даже выкрикнула: «Браво!», хотя наверняка это было не слишком по-светски. Тут же перехватила взгляд Булыгина — на его губах играла улыбка. Но стало совершенно всё равно, смеётся ли он надо мной или у него просто поднялось настроение.
— Не ошибусь, если скажу, что вы остались довольны? — поинтересовался Василий, когда мы уже получили свои вещи в гардеробе и вернули бинокли.
Он придержал моё пальто, помогая одеться. Да-да, ещё один формальный жест.
— Не ошибётесь, Василий Степанович. А как насчёт вас? Вам понравилось?
— Недурно, — сухо отрекомендовал он.
Но, возможно, в его случае это уже была высшая похвала. Я не стала дальше его допытываться, полагая, что уж на этом наш вечер точно закончен.
Как вдруг Булыгин произнёс:
— Вы торопитесь?
— Нет. Я вовсе не спешу. У вас какое-то поручение ко мне?
— Можно сказать и так. Не угодно ли пройтись?
— Пройтись? — я озадаченно оглянулась по сторонам. — С какой же целью?
— Пешие прогулки благодатно влияют на общее самочувствие. Ежели вы не против немного оздоровиться, мы могли бы совершить прогулку по Тверской. Что вы на это скажете?
Глава 52.
Глава 52.
Не знаю, зачем согласилась на продолжение встречи... Не сказать, что общество Булыгина было мне особенно приятным. Однако и назвать общение с ним крайне неприятным я бы не смогла.
Да, безусловно, он умел делать мне нервы. Но, видимо, у меня уже выработался к данному явлению иммунитет. В конце концов, мне и правда нечем было бы заняться этим вечером. Не сомневалась, что Груня и Вениамин не расстанутся до самой ночи, а сидеть одной в нашем скромном флигеле не особо увлекательно. Пройтись же по вечернему городу, ещё прохладному, но уже пахнущему близкой весной, показалось более заманчивой перспективой даже в такой компании.
Надо сказать, Булыгин вёл довольно непринуждённую беседу. То есть такой навык у него тоже имелся. Мы разговаривали о текущих делах в Аптекарском огороде. Выяснилось, что содержание комплекса в данный момент наполовину приходилось на частные вклады, в том числе самого Василия и его брата.
— Времена нынче непростые, — рассуждал Булыгин, неторопливо шагая по улице. Мне показалось, ему трудно передвигаться, хромота как будто бы усилилась, оттого Василий Степанович шагал медленно. — Государству не всегда удаётся следить положенным образом за всеми делами. А работа оранжереи, сада и лаборатории крайне важны. Некогда мой отец взялся за это начинание и предложил ввести плату за вход для посетителей. Однако этого также недостаточно. Тем более, в текущем положении. Неизвестно, сколько продлится война.
Война… Вспомнив об этом, сердце у меня защемило. Здесь, среди московского раздолья никой войны совершенно не ощущалось. Но где-то прямо сейчас люди проливали кровь, страдали. Когда-то среди таких людей был мой брат Николаша. А теперь и В. Б. отправился на фронт.
Будет ли он писать мне всё также письма? Вернётся ли он вообще из пучины войны? Или она поглотит его и унесёт с собой так же, как моего брата?..
— А какие прогнозы на этот счёт имеются? — осторожно спросила я.
— Пока рано что-либо прогнозировать, Александра Ивановна. Но многие надеются, что турки быстро уступят.
— Быстро — это когда?
Из школьного курса истории я знала, что эта война закончилась спустя год победой Российской Империи и капитуляцией Османской империи, но всё равно не могла не переживать. Мало ли, вдруг в этой версии реальности что-то пойдёт иначе.
— На всё воля божья, — неожиданно ответил Булыгин.
Мягко говоря, меня это поразило.
— Стало быть,
