Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен
Конечно, имелся тут один, который возвышался и над ней – полубог. Жаль, что божественное происхождение Харта Ральстона шло в комплекте с полной ложкой спеси, которая чувствовалась в том, как он склонял голову и упирал руки в бедра, привлекая внимание к тому, какие они стройные, и в том, как оружейный ремень с рапирой спускался с них – так горячо, что зубы ломило. Мёрси выводило из себя, что она столько лет терпела этого невыносимого маршала, и все равно некий базовый инстинкт в ней признавал: он выглядит весьма аппетитно.
Она привязала веревку и, насвистывая, отправилась наверх, а резиновые подошвы красных кед приятно стучали по ступеням. Она решила, что раз уж Зедди еще не явился, пришло самое время поднять вопрос тающего списка обязанностей отца. Она заглянула в кабинет, где тот сидел на ее прежнем месте, почему-то подняв очки на лоб.
– Не знаю, помнишь ты или нет, но я на прошлой неделе говорила, что у нас кончается кедр и лиственница, а теперь еще и соль. И урны.
– Заполню заказы сегодня же, как только сведу всю бухгалтерию. Честно.
– Совсем уже кончается! И можно еще ключей заказать. В последнее время привезли много неопознанных тел. Хочешь, напишу список?
– Я, может, и старый, но не настолько. Я запомню.
– А то я и написать могу, смотри.
Он улыбнулся ей, покачал головой.
– Ты иногда так похожа на мать.
Мёрси знала, что из уст отца это высочайшая похвала. Она поцеловала его почти совсем седые кудри и принялась загибать пальцы, повторяя список дел.
– Кедр. Лиственница. Соль. Урны. И еще ключей не забудь заказать.
Папа отсалютовал ей, но этот жест как-то не успокаивал.
С этим Мёрси ушла из кабинета. Хотела было направиться в лодочную мастерскую, но услышала знакомый стук в дверь – когти Горацио щелкали по дереву.
– Я открою! – крикнула она отцу и пошла в контору, чтобы впустить нимкилима. Филин стоял на придверном коврике, как и обычно по утрам, шесть дней в неделю; поверх белых перьев он нарядился в изумрудный жилет на редкость щеголеватого вида и шелковые брюки – такой наряд выглядел не к месту в пыльных приграничных городках вроде Итернити.
– А, мисс Бердсолл, доброе утро, – ухнул Горацио таким тоном, который подразумевал: «Когда-то я был посланником Старых Богов, а ты все равно заставила меня ждать на безвкусном коврике». Но такое винтажное высокомерие казалось Мёрси даже милым, так что она, как обычно, широко улыбнулась ему, и он, как всегда, отмерил внутрь три шага своими голыми птичьими лапами. Достал из мягкой кожаной почтальонской сумки – выбранной с большим вкусом – тонкую стопку писем и вручил ее Мёрси.
– Должен признать, мне нравится современный стиль, на который вы перешли. Ни разу не видел, чтобы кому-нибудь шел комбинезон, однако вам идет.
Мёрси просияла. Комплимент от Горацио, даже такой снисходительный, – это повод для праздника. Коллекция ее любимых платьев собирала пыль в шкафу в спальне вот уже полгода, но она выяснила, что комбинезоны тоже способны выглядеть модно, а не только удобно.
– Спасибо, – ответила она, поправляя шарф с цветочным узором, которым повязывала волосы, забрала со стойки извещения о смерти, накопившиеся за день, и отдала их филину. Потом выудила из чашки за стойкой монетку и тоже вручила ему. Горацио принюхался к серебряной монете, держа ее перьями крыла, и собрался распрощаться, когда Мёрси взяла из стопки сложенный лист бумаги.
– Горацио, тут какая-то ошибка. На этом письме не написано «Бердсолл и сын».
– Ошибка? Едва ли. – Горацио потянул за цепочку на шее, и из-под жилета показались очки. Кончиками перьев одного крыла он нацепил их на клюв, а другим потянулся за бумагой. Рассмотрел пустую четвертинку листа так, будто на ней что-то было написано. И снова вернул ей письмо. – Как я и говорил, это вам.
Мёрси взяла записку и озадаченно посмотрела на нее.
– Но… адреса нет.
– Есть.
– Где?
Горацио небрежно махнул крылом на бумажку в ее руке.
– Все равно не вижу.
– То, что люди не способны разглядеть адрес, еще не значит, что его там нет, моя дорогая. Следует уточнить, что это послание не адресовано «Бердсоллу и сыну». Оно написано вам лично.
– Мне? – По спине пробежали мурашки. Не по делу ей писала только сестра, Лилиан, которая порой ухитрялась находить на редкость сомнительные открытки. – От кого?
– Боже, да откуда же мне знать?
– Ну а откуда вы знаете, что оно мне?
Горацио смешливо ухнул.
– Дорогуша, я только адреса читать способен. Знаете, вся эта утомительная чепуха про защиту личных данных. А я вам скажу, это большое упущение, потому что я бы много писем желал прочесть перед доставкой. У вас еще остались вопросы?
– Я…
– Замечательно. Бывайте!
– До свидания, – машинально откликнулась Мёрси. Перевернула табличку на входной двери на «Открыто» и озадаченно уставилась на бумажку в руке. Услышала, как за спиной скрипнула несмазанная дверь кухоньки и обернулась как раз вовремя, чтобы узреть, как папа пытается улизнуть в кабинет с кружкой горячего кофе.
– Нет! Фу! – велела Мёрси, обвинительно наставив на него палец.
Папа надулся, как большой младенец:
– Ну, кексик…
– Ты знаешь, что сказала доктор Голдамес!
Он сдался и пошел обратно на кухню выливать кофе, а Мёрси развернула письмо и начала читать.
Дорогой друг,
Подозреваю, что пишу в пустоту. Но если ты все-таки реален, если ты есть где-то на свете, то, наверное, это письмо для тебя.
Мне тут недавно сообщили, что я мудак, и сообщил не кто-нибудь, а эквимар, и пока ты не вступился за меня, позволь заверить, что это правда. Я мудак. Не знаю уж, когда и почему я им стал, вряд ли я таким родился, но что есть, то есть. Должен признаться: есть один человек, который будит во мне совершенного, полного мудака, и хотел бы я знать, что с этим делать.
А у тебя в жизни есть какой-нибудь такой персонаж, из-за которого ты срываешься, и сколько ни обещай себе быть выше этого, а все равно каждый раз даешь ему довести себя до белого каления? Надеюсь, что нет – тебе же лучше, но если он есть, то прими мои соболезнования.
Я
