Проклятие Бессмертных: Королева Грёз и Кошмаров (книга 3) - Валентина Зайцева
— Ай-ай-ай, — Самир произнёс это с леденящим душу упрёком, словно разочарованный школьный учитель, поймавший ученика на обмане. Небрежно взмахнув рукой, он заставил Гришу издать душераздирающий крик боли. Я смотрела, как на его обнажённой груди проступил светящийся церемониальный магический круг, прожигающий рубашку до дырки. Рана мгновенно начала кровоточить, и Гриша тяжело рухнул на пол. Что бы ни сделало это проклятое заклинание, похоже, он больше не мог трансформироваться. — Лежать, мальчик. Хороший мальчик. Место, — с издевательской насмешкой проворковал Самир, и в его голосе слышалась холодная жестокость.
— Пошёл ты… к чёрту… — хрипло попытался сопротивляться Гриша сквозь боль.
Самир молниеносно вонзил свои острые когти в кожу головы Гриши, грубо поднимая его с пола за волосы и больно ставя на колени рядом с собой. Он встал позади оборотня, с пугающей лёгкостью удерживая его под полным контролем одной рукой. Лицо моего несчастного друга теперь заливала густая кровь из рваной раны на голове, алая масса стекала по искажённому болью лицу, покрывая всё то, что не скрывала деревянная маска.
— Самир, нет — прошу тебя! Не надо! — отчаянно умоляла я, чувствуя, как слёзы текут по щекам.
— Существует третья часть пророчества, данного мне Лириеной, — ровным, бесцветным голосом произнёс Самир. Он резко сорвал деревянную маску с окровавленного лица Гриши и с силой отшвырнул её через всю комнату. Та, зловеще поскрипывая и подпрыгивая, остановилась прямо передо мной, словно обвиняя. — Позволь мне пересказать тебе её слова полностью, чтобы ты поняла. «Ступай в Святилище Снов и найдёшь королеву, где та спит в забвении. Она будет потеряна и бессильна перед судьбой. Если не проявишь великую осторожность, другой король восстанет, дабы погубить её и занять трон. Будь настороже, ибо дружба её с иным станет её погибелью и концом всего».
— Самир, нет! Пожалуйста! — Я изо всех сил рванула чёрный жгут, сжавшийся на моей шее словно железная цепь и безжалостно пригвоздивший меня к коленям, лишая всякой возможности двигаться.
Его голос был тёмным, пустым, абсолютно бесстрастным — голосом палача.
— Сегодня ты научишься ненавидеть меня всем сердцем, как и все прочие до тебя. — Пауза, наполненная ужасом. — А теперь твой друг умрёт от моей руки.
Глава 19
Нина
Не может быть, чтобы Самир говорил серьёзно. Это должен быть блеф. Он не мог всерьёз задумать такое! Невозможно. Он не способен на подобное.
Мои руки были связаны за спиной, и я не могла даже поднять их, чтобы стереть кровь, сочившуюся из раны на лбу и заливавшую мне глаза. Горячая, липкая струйка застилала зрение, но я не могла ничего с этим поделать. Самир запрокинул голову Гриши назад, вцепившись пальцами в его волосы. Гриша почти не сопротивлялся — силы стремительно покидали его, словно вода утекает сквозь пальцы.
— Не делай этого, прошу, Самир! — закричала я, отчаянно пытаясь высвободиться из петли чёрной энергии, сжимавшей мою шею словно удавка. — Что угодно, только не это, умоляю! Всё, что хочешь!
Самир лишь покачал головой и цыкнул с упрёком, словно разочарованный учитель.
— Ты лишь подтверждаешь мою правоту, — произнёс он с ледяным спокойствием. — Неужели ты думаешь, что есть другой путь? Разве ты не чувствуешь в сердце, что он — твоё слабое место, твоя уязвимость? Допустим, я отпущу его живым в этот мир. Неужели ты веришь, что Владыка Каел или Малахар будут столь же милосердны, как я сейчас? Неужели ты настолько наивна?
— Пожалуйста! — Голос мой сорвался на крик.
— Пошёл ты, придурок! — прохрипел Гриша, глядя на него снизу-вверх с вызовом в глазах, и тут же получил удар кулаком в голову. Звук удара разнёсся по залу глухим эхом.
— Каел уже пытался использовать Григория против тебя, — холодно продолжал Самир, словно ничего не произошло. — Он хотел обратить твою слабость против тебя же, в ту ночь, когда ты умерла. Элисара заняла его место, чтобы защитить своего никчёмного выродка. Ценой собственной жизни.
Слёзы жгли мои глаза, я мотала головой из стороны в сторону, отказываясь верить. Но зачем ему лгать? Какой в этом смысл?
— Думаешь, он не попытается снова использовать его против тебя? Или любой другой? — продолжал Самир неумолимо. — Если бы тот червь Томин потребовал твоих «услуг» в обмен на жизнь этого человека, разве ты не согласилась бы? Разве ты не упала бы перед ним на колени?
Голос его звучал жестоко и отстранённо, словно он обсуждал абстрактную философскую проблему.
— Люди — не обуза, Самир! — выкрикнула я сквозь слёзы.
— Ах, но я позволю себе не согласиться. В конечном счёте, мы все лишь обуза друг для друга. Такова природа привязанности.
— Тогда кто я для тебя? — голос мой дрогнул. — Разве я не твоя обуза? Разве ты не рискуешь ради меня каждый день?
Я выкрикнула это, отчаянно пытаясь вырваться, дёргая путами с такой силой, что запястья горели огнём, но это было бесполезно. Они не поддавались, уходя корнями в чёрную дыру в полу, словно живое существо.
— Я отдаю себе в этом отчёт, любовь моя, — голос его был холоден как лёд, как дыхание зимы. — Это риск, на который я готов пойти. Я достаточно силён, чтобы нести это бремя.
— А я готова пойти на этот риск с ним, — выдохнула я.
— Ты слишком молода, — парировал Самир с непоколебимой уверенностью. — Слишком неопытна и слаба в своих дарах. У меня есть сила, чтобы защитить себя от бремени, которое несёшь ты. А у тебя — нет. Ты ещё не понимаешь, каково это — терять тех, кого любишь, снова и снова, век за веком.
Я больше не могла сдерживать слёзы, и они потекли по моим щекам горячими дорожками, смешиваясь с кровью.
— Просто пожалей его, прошу, сжалься! — Мой голос превратился в жалкий всхлип. — У него есть семья! Родители, которые его любят! Он ни в чём не виноват!
— Я позволил тебе увидеться с ним, чтобы у тебя осталось последнее воспоминание, — произнёс Самир с пугающим спокойствием. — Вот предел моего милосердия.
