Поцелуй в час Дракона - Ана Адари
«… нельзя ходить в гости, посещать места увеселений, влезать на лестницу, есть курятину, ходить без зонта…»
Ха! Без зонта! Когда вообще никуда нельзя ходить, этот пункт еще зачем⁈
— Госпожа, вы слушаете?
— Да. Нельзя.
— … нельзя слушать скверные речи, проклинать, поносить, ругаться и бранить. Нельзя бояться, тревожиться, утомляться, пустословить, уставать, унывать, грустить… Необходимо унять похотливые помыслы, — внимательный взгляд Шихань. На что Юэ лишь пожала плечами: какие уж тут помыслы, когда муж сам избегает? — Нельзя есть сырую, холодную, уксусную, грязную, горячую пищу…
А что можно-то? Курятину ведь тоже исключили. Вот в чем она провинилась⁈ Юэ так любит курятину.
— … нельзя ездить в повозке и верхом, приближаться к глубинам, спускаться по откосу, спешить при ходьбе…
Да уж! Можно только ходить, а точнее ползать, медленно, будто черепаха, да и то тебя с трех сторон поддерживают: по бокам и со спины! И ты еще выпроси эту прогулку! Утром слишком сыро, днем слишком жарко, вечером слишком ветрено. Тюрьма, одним словом.
— … нельзя принимать эликсир бессмертия, прибегать к иглоукалыванию и лечебному прижиганию.
Про эликсир особенно позабавило. А он что, существует? Вот бы его раздобыть и принять, когда все это закончится!
— А что можно? — не удержалась Юэ. Потому что этот перечень «нельзя», похоже, так и не закончится. — Хоть что-то мне можно?
— Конечно, — наложницы переглянулись, и Юэ услышала: — Успокаивать сердце, выправлять помыслы, постоянно слушать чтение канонических книг. Если вы все это будете выполнять, госпожа, то ваш сын будет умным, сметливым, рассудительным, верным, честным и стойким.
— Хвала Великому Будде! — раздался дружный хор голосов, и Цай Тун побежал приносить очередную жертву демонам.
Подслушали, гады! Сейчас сглазят наследника! Еще родится недоношенным и хилым!
За почти восемь месяцев все это настолько утомило Юэ, что она пожалела лишь об одном: надо было держаться. И не впускать супруга еще месяца три, изображая обиду. Чтобы он не узнал о ребенке. Ела бы курятину, ходила под зонтиком и сидела на лестнице у библиотечных полок, с книжкой.
Но принцесса еще не знала, что и беременность не самое худшее для замужней женщины.
Все познается в сравнении. В юности кажется, будто счастье наступит, как только выйдешь замуж. Потому что незамужним девушкам, если они умерли, так и не вступив в брак, даже поминальную табличку на алтаре предков не ставят. Не выполнила долг перед семьей. Пустоцвет. Как не было тебя.
А старые девы и вовсе — позор семьи. К собакам лучше относятся. Не удивительно, что супруг стал для Юэ чуть ли не Богом. Кто бы польстился на дочку наложницы, да еще и дикарки? Тогда дядя Юэ еще не был могучим вождем, да и союзу с чжурчжэнами не придавали такое важное политическое значение.
Но и замужество может обернуться бедой, когда не ко двору пришлась. А тяжелейший грех — бесплодие⁈ Над бедной женщиной столько туч нависает, что редкий солнечный луч за счастье. Внимание мужа, милость свекрови, подарок, да хотя бы похвала.
А вот гром может грянуть отовсюду.
И вот когда ты всего этого счастливо избежала, когда ты госпожа, носишь ребенка, почет и уважение тебе, сама вдовствующая императрица чуть ли не каждый день справляется о твоем здоровье, разражается катастрофа!
… По случаю начавшихся у супруги родов регент отложил все дела. И приехал в поместье, как только получил записку от Цай Туна.
К роженице его высочество само собой не пустили. Не мужское это дело, наблюдать за схватками. Ран Мин сидел у себя в кабинете, делая вид, что читает, и с нетерпением ждал благую весть. Но никто почему-то не шел. Уже и крики стихли. Каждый женский вопль заставлял сердце принца сжиматься.
Бедняжка Юэ! Она так страдает! Но почему же никто не идет? Принц не выдержал и вышел на крыльцо. Подумав: сам пойду и все узнаю.
— Вам посветить?
Он, молча, кивнул. Евнух, сознавая важность момента, высоко поднял фонарь. А в поместье меж тем воцарилась тишина.
— И кто об этом скажет господину? — спросила Шихань.
Как только акушерка объявила «девочка», в покоях принцессы обстановка накалилась. Только наложница Вэнь не сдержала улыбку. Ее сын теперь законный наследник. Поскольку принцесса это пообещала.
А та лежала безмолвная, роды были не сказать, чтобы тяжелые, но физическая боль опустошила, а главное, известие о том, что родился не долгожданный сын. Сама Юэ обрадовалась дочке, ведь это ее ребенок! А втайне принцесса мечтала именно о девочке. Вот бойся своих желаний!
Потому что никто не спешит к господину, сообщить, что все благополучно закончилось. Все живы здоровы. Ребенок крепенький, сразу закричал. А мать в порядке, только спать очень хочет.
— Что ж, тогда я пойду, — вздохнула Шихань. — А вы помолитесь Великой Гуаньинь. Поблагодарите Богиню. У нас родилась красавица-принцесса.
Ран Мин как раз дошел до покоев, где рожала жена.
— Ну что там? — спросил он у появившейся из дверей Шихань.
— У вас родилась дочь, господин, — наложница низко поклонилась. — Поздравляю.
— А жена? Она как?
— Ее высочество чувствует себя… хорошо, — слегка замялась наложница.
Даже она не чувствовала бы себя сейчас так. Все ведь ждали мальчика. Уже и дары готовы. Завтра родня и чиновники потянутся в резиденцию регента с подношениями. Но теперь подношения эти будут скромнее. Вроде и не поздравить неловко, а с другой стороны, с чем?
Дочь — отрезанный ломоть. Хорошо, если удачно выйдет замуж и укрепит тем самым влияние своего клана.
Принц и сам не знал, как себя вести. Никто, конечно, не посмеет даже намекнуть, что супруга не справилась с главной своей обязанностью, родить наследника, но за спиной шептаться будут. И рты им не закроешь.
Это же радость: хоть в чем-то Великий Принц не безупречен!
— Можно мне увидеть ребенка? — спросил он.
— Вы и в самом деле этого хотите?
— Конечно.
Принесли принцессу. Она примолкла, оказавшись на руках у отца. Ран Мин откинул край одеяльца, упавший на лоб младенца, и улыбнулся:
— Красивая.
— Вы не очень разочарованы, мой господин? — осторожно спросила Шихань.
— Главное, что Юэ в порядке.
— Девочка тоже здорова, — напомнила наложница.
— Вот видишь, сколько хороших
