Имперский маг II - Сим Симович

— Красота заслуживает лучшего, — ответил граф, не сводя с неё глаз. — И я всегда стараюсь окружить прекрасное соответствующей роскошью.

Он говорил так, словно она уже была его собственностью, которую он великодушно одаривал вниманием. В его тоне читалось полное убеждение, что любая женщина должна быть счастлива от его интереса.

— Скажите, леди Элизабет, — продолжал граф, делая шаг ближе, — как долго вы путешествуете с мессиром Крысоловом?

— Не так давно, ваша светлость, — осторожно ответила она. — Наше знакомство состоялось благодаря общим торговым интересам.

— Ах, торговля, — граф махнул рукой, словно это была мелочь. — Конечно, дела важны. Но такая красота не должна тратить время только на коммерцию.

Его взгляд медленно скользил по её фигуре — от лица к декольте, от рук к талии. Ольфария чувствовала себя как в музее, где её рассматривали как экспонат, оценивая каждую деталь.

— В моём замке много интересного, — продолжал граф, подходя ещё ближе. — Библиотека с редкими книгами, картинная галерея, прекрасные сады. Было бы жаль, если бы вы уехали, не осмотрев всех достопримечательностей.

— Вы очень гостеприимны, — ответила Ольфария, отступив на полшага. — Но боюсь, наш визит краткосрочен.

— О, но это можно изменить, — в голосе графа прозвучала уверенность человека, привыкшего получать желаемое. — У меня есть предложения, которые могут заинтересовать мессира Крысолова. Долгосрочные, выгодные контракты.

Он переступил границы приличий, подойдя настолько близко, что Ольфария чувствовала его дыхание. В его глазах плясали огоньки, которые говорили о том, что контракты — не единственное, что его интересовало.

— А возможно, — добавил он тише, так чтобы слышала только она, — прекрасная дама захочет остаться и без деловых причин. В моём замке она могла бы жить как королева.

Предложение было завуалированным, но смысл читался ясно. Граф намекал на то, что готов сделать её своей любовницей, окружив роскошью в обмен на близость.

Ольфария почувствовала, как желудок сжимается от отвращения. Этот человек, торговавший людьми, устраивавший гладиаторские бои ради развлечения, смевший предлагать ей стать его игрушкой.

Но она была хорошей актрисой. Вместо отвращения на лице появилась лёгкая растерянность, словно она была польщена, но смущена столь щедрым предложением.

— Ваша светлость, вы ставите меня в затруднительное положение, — сказала она, опустив глаза с притворной скромностью. — Я всего лишь спутница торговца, не достойная таких милостей.

— Не говорите глупостей! — воскликнул граф. — Ваша красота делает вас достойной корон и сокровищ. Любой мужчина сочтёт за честь окружить вас роскошью.

Он протянул руку, чтобы коснуться её щеки, но в этот момент рядом появился Гиперион.

— Простите за вмешательство, ваша светлость, — сказал он вежливо, но в голосе чувствовалась сталь, — но герцог Равенскрофт хотел бы обсудить с нами условия того самого заказа.

— А, да, конечно, — граф неохотно отступил. — Деловые вопросы требуют внимания.

Но прежде чем отойти, он галантно поцеловал руку Ольфарии, задержав губы на коже дольше, чем требовали правила этикета.

— До встречи, прекрасная леди, — прошептал он. — Надеюсь, наш разговор продолжится.

Когда граф отошёл к другим гостям, Ольфария почувствовала, как дрожат руки. Гиперион заметил это и осторожно коснулся её локтя.

— Всё в порядке? — тихо спросил он.

— Да, — ответила она, стараясь взять себя в руки. — Просто этот человек… он смотрит на меня как на товар.

— Потому что для него вы и есть товар, — мрачно сказал Гиперион. — Красивая игрушка, которую он хочет добавить к своей коллекции.

— А если он попытается… принудить?

— Тогда он узнает, что значит угрожать тому, кто дорог химере, — в красных глазах мелькнул опасный огонёк. — Но до этого не дойдёт. Через несколько часов граф Вальденк больше никого не будет принуждать.

Ольфария кивнула, чувствуя, как уверенность возвращается. Рядом с Гиперионом она была в безопасности. А скоро все эти мерзавцы получат по заслугам.

Она посмотрела в сторону графа, который теперь беседовал с герцогом, но время от времени бросал в её сторону жадные взгляды. В его глазах читалась уверенность, что красивая женщина рано или поздно станет его добычей.

Он очень скоро поймёт, как сильно ошибался.

Глава 13

К полуночи приём начал постепенно затихать. Вино закончилось, музыканты играли всё реже, а гости один за другим начинали откланиваться хозяину. Герцог Равенскрофт был среди первых — высокопоставленные особы не задерживались на провинциальных приёмах дольше необходимого.

— Благодарю за гостеприимство, граф, — сказал он, пожимая руку Вальденку. — И надеюсь на плодотворное сотрудничество с мессиром Крысоловом.

— Конечно, ваша светлость. Всегда рад видеть вас в моём доме.

Следом потянулись остальные. Барон Штернберг, отягощённый ужином и вином, еле держался на ногах, но всё ещё бормотал что-то о поставках дварфов для рудников. Баронесса Монклер томно обмахивалась веером, жалуясь на духоту. Капитан Вайсс отдавал честь направо и налево, а придворный маг Амбросиус таинственно кивал, обещая продолжить разговор об экспериментах.

Но граф Вальденк, провожая гостей, то и дело бросал взгляды на Ольфарию. В его глазах читалось нетерпение — он явно ждал момента, когда останется с ней наедине.

— Мессир Крысолов, — обратился он к Гипериону, когда зал почти опустел, — не спешите ли вы? Ночь ещё молода, а у меня есть прекрасное старое бренди. Могли бы обсудить детали наших будущих сделок.

— С удовольствием, ваша светлость, — ответил Гиперион. — Деловые разговоры лучше вести в спокойной обстановке.

— Превосходно! А леди Элизабет, надеюсь, составит нам компанию? — граф повернулся к Ольфарии с галантным поклоном. — Или, возможно, предпочтёт осмотреть мою библиотеку? У меня есть редкие манускрипты, которые не оставят равнодушной образованную даму.

— Как заманчиво, — ответила Ольфария с лёгкой улыбкой. — Но боюсь, ваша светлость, что такая простая особа, как я, не сумеет оценить по достоинству подобные сокровища.

— Напротив! — воскликнул граф. — Ваша красота говорит о тонком вкусе. Уверен, вы разбираетесь в прекрасном лучше многих учёных мужей.

— Вы слишком добры, — Ольфария изобразила скромное смущение. — Но разве мужчинам не лучше обсуждать дела