Леди и медведь - Анна Григорьевна Владимирова

Я медленно моргнул, скрипнув зубами, но друг не впечатлился:

— Брось вот это всё. Езжай, пусть тебе патлы обрежут и сделают модного мужика, иначе никакой работы ты не получишь. И бороду оставь тоже Раймонду — телочки тащатся по короткой ухоженной щетине.

Мне эта затея со стрижкой бороды нравилась ещё меньше. Но, думая о жертвах ради успеха, я все больше склонялся в сторону жертвы.

— Кем тебя, кстати, устроили?

— Водителем-экспедитором, — нехотя наврал я, тяжело вздыхая.

Своей новой жизнью со старым другом делиться не хотелось. Мы ещё ничего не обсуждали, но я уверен — Капа заведет разговор о былом, и мне придется расставлять границы. Аргументы у меня были. Разные. Я готов был драться за свободу не только со службой занятости, но и с бывшими подельниками.

— Богдан, — понизил голос Капа, — Сивый все ещё заправляет. Ворочает такими делами, что тебе и не снилось…

Ну вот.

— Мне не интересно, — отрезал я.

Капа тревожно сглотнул.

— Не хочешь в дело?

— Я не хочу снова сесть, Капа. У меня — последний шанс.

— Ты сел из-за драки…

— Я сел из-за ошибочных убеждений, — жестко парировал я.

— Как вообще все было? — поежился он. — Слышал, что медведей в колонии особенно не жалуют.

— Боятся просто больше, — уклончиво отозвался я.

— Я слышал, что Жизу убили…

— Сам нарвался.

— Ты в курсе? Видел?

— Я не хочу об этом, Капа, понял? — прорычал я. — Интересно — иди и сам проверь, каково там за решеткой!

— Ладно-ладно, — примирительно вскинул он ладони. — Не пыли. Езжай.

Я с удовольствием выполнил его пожелание. Рев мотора приятно прошелся по нервам, успокаивая, губы тронула давно забытая усмешка. Как же хотелось просто добавить газу и свалить за несколько тысяч километров! Просто ехать вперед, куда глаза глядят… Но пришлось набросать маршрут в навигаторе и следовать его указаниям.

Когда-нибудь я обязательно уеду. Могу себе позволить. Получу полное освобождение, пошлю все к чёрту и свалю. На счету все ещё лежало наследство моей прошлой жизни, которого хватит на довольно долгую безбедную настоящую жизнь. Найду, чем заняться, наполню жизнь смыслом… каким-нибудь. И все наладится.

Я уселся удобнее и, добавив газу, не спеша направился по пыльной дороге.

***

Утренний разговор с мамой вылетел из головы уже в середине рабочего дня. Я ушла в текущие задачи помощницы финансового директора, привычно не найдя время на перерыв до самого обеда.

Мне нравилось тут работать. Танкевич Валдис Мшетович не был близким другом моего отчима, но уважал его дело и относился ко мне без предвзятости. Ему доставляло удовольствие огораживать меня от Вадима, когда дело доходило до результатов моей работы. Сводный брат не упускал возможности усложнить мне жизнь и был уверен, что делает это тонко и незаметно. Только многие в компании понимали, что я для него как кость в горле. Я же продолжала заниматься своим делом, не показывая, как меня это все задевает.

Только каждый взгляд на сводного брата сбивал дыхание. Я ненавидела его за то, как он заставлял его бояться с самой первой нашей встречи. И это был не просто страх. Любое детское воспоминание было словно испорчено, как старая фотография от пятен света. Вроде бы и знаешь, что на ней изображено, но смотреть не хочется.

Отец Вадима очень старался стать мне отцом, и Вадим меня за это ненавидел. Он никогда не ценил возможности, которые у него были. На компанию ему было плевать. Он просиживал в кабинете рабочее время и большую его часть мешал работать другим. До недавнего времени. Пока не присмотрелся к надписи мелким шрифтом в завещании его отца. Оказалось, что за отсутствие результатов и поддержки персонала его могли уволить с поста генерального директора через два года, и последние несколько месяцев он взялся активно исправлять свое шаткое положение.

Кое-каких успехов он достиг. Заводить полезные знакомства сволочь умел — притащил парочку неплохих партнеров, получил разрешение на амбициозную стройку в центре… Оставалось только разнести эту его победу в пух и прах заключением об убыточности, которое готовил Танкевич. По крайней мере, я надеялась, что Вадиму не дадут разрешение на реализацию этого проекта и по итогу года выгонят из компании.

До завершения анализа проекта оставалась неделя.

— Альк, — шикнули за спиной, и я вздрогнула.

— Ч-ч-чёрт, — прошипела, оборачиваясь.

Из-за плеча торчала не обезображенная интеллектом пластиковая мордашка Натали — секретаря Вадима.

— Пошли покурим, — подмигнула она неизвестно как, учитывая неподъемный забор искусственных ресниц. — Есть дело.

Я медленно вздохнула, прикрывая глаза. Никогда не набивалась к ней в подружки, но Натали решила, что, раз я сестра Вадима, она обязана знать обо мне все. А ещё она будто вообще не улавливала чью-то неприязнь в своем отношении. Может, какие-то особенные аффирмации, конечно… или что там модно на сегодняшний день? Хотя, думаю, всё было ещё хуже, и на ее лице просто никогда не проскальзывало ни одной натуральной эмоции. Такой способностью обладало все больше людей в моем рабочем окружении, но я абстрагировалась.

— Меняю свободные пятнадцать минут на капучино, — холодно постановила я, оборачиваясь с кислой миной.

— Идет, — просияла Натали. — Двойной.

— Такая важная сплетня?

— Аль, — притянула меня к себе Натали, и я едва не задохнулась в ее приторном селективе, — скажи, какие были девушки у Вадима? Какие ему нравятся?

Я с трудом сделала новый вздох и прикусила щеки изнутри, чтобы не грянуть всем накопившимся разом…

3

— У него есть девушка, — заметила отстраненно.

— Ой, девушка-девушка, — прошептала раздраженно Натали. — Не шкаф, подвинется.

— «Стенка», — машинально поправила ее я.

— У него скоро вечеринка будет в доме за городом. Ты что наденешь?

— Я? При чем тут я?

Играть паиньку, относящуюся к брату благодушно, становилось все сложнее. Особенно, когда о нем начинали говорить на каждом углу. Вадим решил задобрить коллектив, и собирает корпоративную вечеринку? Тупой ход. Но меня напрягло.

— Ну, конечно, он тебя пригласит! Все отделы уже в курсе, даже секретарей пригласили чуть ли не всем составом. Идём за кофе?

— Идём, — машинально кивнула