Леди и медведь - Анна Григорьевна Владимирова
Нет, эта вечеринка ему не поможет. Его амбициозную стройку не одобрят, я это точно знаю. Неделя всего осталась. Завтра-послезавтра мой начальник разошлет всем финансовую аналитику, и Вадим вылетит после очередного заседания совета директоров. Неужели он думает, что вывезти компанию за город на шашлыки решит все его проблемы?
— Аль, твой айс-кофе. Ты чего такая? — Натали сунула мне стаканчик.
— Спасибо, — растерянно моргнула я. — Работы много…
— Ты не из-за вечеринки расстроилась? Ну хочешь я спрошу, когда он планирует тебе сообщить?
— Нат, я не поеду все равно, — мотнула я головой.
— Почему? — округлила глаза Натали.
— Много дел.
— Тебе надо расслабляться, лапочка, — обхватила меня Натали за плечи. — О, а вот и босс…
Я оцепенела, стараясь совладать с эмоциями, которые накрыли при одном намеке на приближение брата. Вадим действительно нарисовался в кафетерии. Весь такой гладко выбритый, в дорогом костюме, с модной стрижкой и начищенным фейсом, что тошно смотреть. Он одарил лучезарной улыбкой Натали, заставляя меня усомниться в том, что она ещё не «подвинула стенку».
— Алина, а я тебя ищу, — сообщил брат на подходе.
— Вот видишь! — ободряюще прошептала мне Натали. — Вадим Маркович, поймала ее для вас!
Меня передернуло от отвращения, и я вцепилась в стаканчик с кофе, угрожая его целостности.
— Алин, пройдем ко мне в кабинет? — официально предложил Вадим.
— Что-то срочное? — холодно поинтересовалась я, пытаясь скопировать мимику Натали, чтобы выглядеть более приветливо.
— Да. Хотел поговорить о нас…
— О нас? — округлила я глаза растеряно. — А что с... нами?
— Пошли? — кивнул Вадим на выход из кафетерия. А когда я вышла в коридор, взял под руку. Все внутри неприятно сжалось так, что я задержала дыхание. — Аль, нам надо как-то закрыть вопрос с прошлым.
— Он закрыт.
— Мы не общаемся. Ты меня избегаешь.
— У нас разные жизни, это нормально.
— Просто нам ещё работать…
Мы шли по коридору мимо сотрудников, то и дело попадавшихся навстречу, а мне было все сложнее играть доброжелательность на лице. Ударить Вадима хотелось все сильнее, и это даже отвлекало. Я представляла, как ставлю ему подножку, и он падает мордой в пол и разбивает нос…
— Мы нормально работаем, — напряженно нахмурилась я. — Была бы у меня проблема с тобой, я бы не устроилась сюда.
— Ты устроилась сюда раньше меня, — напомнил он с усмешкой, толкая прозрачные двери в свой кабинет.
Просторный, с панорамным видом на столицу — один из лучших офисов в Москва-Сити. Представляю, как ему хочется тут остаться… Хотя, он скорее бы предпочел получить все, что досталось моей матери, и ни дня больше не работать.
— Проходи. Садись.
Когда он сел напротив, глазурь напускной приветливости сползла с его физиономии, обнажая хмурую и хорошо знакомую мне рожу настоящего Вадима.
— Давай по-чесноку, — подался он вперед, складывая перед собой руки. — Я знаю, что ты думаешь. Что мне нужны только бабки, которые отец маме твоей отдал, или что-то в этом духе…
— Я о тебе не думаю, Вадим, — соврала я ровно.
— Дай договорить. Мне на этот разговор было нелегко решиться.
Я напряженно вздохнула, пытаясь сдержать эмоции.
— По прошествии времени я понял, что отец был прав, — откинулся он расслаблено на спинку кресла. — Я на своем месте тут. Мне нравится работать в его компании, хотя раньше я этого вообще не понимал — переговоры, суета, встречи… А теперь проникся. — Он криво усмехнулся, глядя на меня самоуверенно. — Тебе же тут тоже нравится?
— Нравится.
— Перестань разыгрывать святую, Алина, — нахмурился Вадим. — Скажи, что думаешь, и давай все забудем уже, а? Начнем с чистого листа? Мы же не дети уже.
— Я тоже могу предположить, что именно ты обо мне думаешь…
— Давай не будем!
— Вот и не надо было начинать!
— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?
«Попросить прощения хоть раз, придурок!» — прорычала я мысленно. Конечно, это бы ничего не изменило, разве что Вадим при этом будет весь переломанный в гипсе и с синей физиономией, и жить ему останется пару часов, а я буду сидеть на его груди, мешая дышать, и напоминать ему каждое издевательство, что он придумывал для меня в детстве…
— Ты никогда не разменивался на несущественное, — заговорила я почти искренне. — И со мной был каждый раз настолько оригинален, что я теперь многое не переношу. Боюсь высоты, потому что в детстве ты мастерски инсценировал намерение выкинуть меня с балкона, когда нас оставили вдвоем. Боюсь всяких букашек и пауков до истерики, потому что над тем, как я стряхиваю с себя очередное членистоногое, ты мог смеяться каждый раз как впервые. Боюсь воды, потому что ты однажды меня едва не утопил, хотя родителям рассказывал с ревом, что пытался спасти, и мы чуть оба не утонули… Я многого теперь боюсь, Вадик.
Сводный брат слушал меня, мрачно взирая исподлобья.
— Ты же это не серьёзно? — вдруг усмехнулся криво. — Аль, мы были детьми. А ты — моим врагом. Потому что мамы у меня не стало, но появилась ты и твоя мать…
— Это и правда в прошлом, — перебил я его. — Только делать вид, что у нас с тобой есть шанс на какие-то отношения, я не буду. И тебе оно тоже, уверена, не нужно. Ты не упускаешь возможность выделить меня и в компании…
— Тут я выделяю тебя только за дело, — пафосно парировал он. — Где я несправедливо от тебя что-то требовал?
— Зачем этот разговор?
Достало!
— Людям свойственно стремиться все исправить, — поучительно сообщил Вадим.
— Этого не исправить.
— Давай попробуем. Что мне сделать, Аля? Может, хочется тебе чего-то…
Я прыснула.
— Дай мне шанс! — вдруг горячо воскликнул он, и взгляд состроил такой полный нездорового энтузиазма. А у меня закралось подозрение, что среди условий его успешной карьеры в компании значилось что-то ещё. Он вдруг выяснил, что у меня тоже есть право голоса за его кандидатуру? Ну а чем ещё объяснить такое рвение расположить меня к себе?
Я тяжело сглотнула, замирая, чтобы не выдать своих мыслей.
— Ладно, — как можно натуральнее пообещала я. — Но ничего
