Договор с ведьмой. Часть 2 - Ирина Андреева
— Хм, скорее, это я его не устраиваю, — неприятно это говорить, но это факт.
— Ты-ы-ы? — Прищурившись оглядела меня. Затем, задала неожиданный и неудобный вопрос: — Ты беременна?
Тут я совсем растерялась. Если скажу правду — вдруг не поверит? Мою беременность сейчас вряд ли даже на УЗИ-то можно разглядеть. Скажет, что придумываю, чтобы вытянуть побольше денег из её сына.
— Мы, не так давно близки с вашим сыном…
— Это я знаю! — жёстко прервала она меня. — Так беременна или нет? Говори правду!
Ну что ж, правду, так правду.
— Да, беременна!
Бабайка медленно откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Застыла в этой позе минуты на три или четыре, я не следила за часами, но ждать её муторно. Заснула она что-ли? Судя по дыханию — нет. От скуки я снова начала разглядывать её портрет, сравнивая с оригиналом. Потом, мой взгляд задержался на начальнице в кресле. Всё-таки странная у неё реакция на известие о том, что скоро станет бабушкой. Я-то ждала, что она на меня орать начнёт, обвинять во лжи, корысти, а тут — такое спокойствие. Наконец-то Эльвира отмерла.
— А завещание? — вдруг спросила она, открыв глаза и глядя куда-то мимо меня. — Отец подарил ему завещание?
— Да, в день нашей регистрации.
Бабайка громко охнула и закрыла лицо руками. Плечи её начали вздрагивать, послышались всхлипывания. Такая реакция удивила меня ещё больше! Во-первых, я никогда не видела её плачущей. Во-вторых, не могу понять, что именно её так расстроило? Известие о том, что ей ничего не достанется по завещанию, а достанется сыну? Или всё-таки новость о моей беременности?
Эльвира Степановна принялась плакать сильнее. Через минуту она просто разразилась рыданиями: упала на стол, уткнувшись лицом в сложенные руки и горько плакала, вздрагивая и похрюкивая. Растерявшись, я поднялась с места и не знала что делать. Бежать за помощью! Вот, что надо делать.
Выскочив из кабинета, я обратилась к секретарше:
— Есть что-нибудь успокоительное?
Ну вот, теперь секретарша растерялась, уставилась на меня во все глаза.
— Нет, а что случилось?
— Ба… хм, Эльвире Степановне плохо, найди успокоительное.
— Кому? Кому плохо? — не поверила она.
Я приоткрыла дверь, чтобы были слышны рыдания начальницы. Наташа — так зовут секретаршу, она тоже здесь недавно работает, по крайней мере раньше я её не видела, а имя прочитала на бейджике. Если бы она работала здесь давно, то безусловно не сделала бы того, что сейчас, а именно — достала телефон и просунув его в образовавшуюся дверную щель, с ехидной улыбкой начала снимать.
Выхватив её гаджет, я зло прошипела:
— Совсем рехнулась? Не знаешь, с кем связываешься? За такой компромат она тебя раздавит и ноги о твоё тело вытрет, как о тряпку, — я удалила то, что Наташа успела снять и вернула ей назад телефон. — Быстро иди и ищи успокоительное. Только не говори, что для неё. Иначе я сама тебя удавлю.
Секретарша с испуганными глазами выбежала из приёмной. Немного помешкав, я подошла к кулеру, налила воды в пластиковый стаканчик и пошла обратно к Бабайке. Надо прекратить её истерику, а то ещё скорую вызывать придётся.
— Эльвира Степановна, — тихонько обратилась я к ней, протягивая воду. — Выпейте, пожалуйста.
Бабайка подняла зарёванное лицо. Видок у неё был ещё тот: лицо красное, косметика размазана. Глядя на меня непонимающе, спросила:
— А? Что?
— Выпейте, — повторила я.
Она взяла у меня из рук стакан и начала пить, потом, вдруг выплюнула всё обратно. Брезгливо морщась, поинтересовалась:
— Что это?
— Вода.
Эльвира вернула мне ёмкость и я вылила его содержимое в кадку с пальмой стоящую у окна, сам пластик выкинула в урну. Тем временем Бабайка уже успела достать из сейфа бутылку элитного виски и две рюмки.
Поставив их на стол, наполнила и приказала мне:
— Садись, выпьем. Разговор будет не из лёгких. — Видя моё замешательство, возмутилась: — Что такое? Не хочешь уважить свекровь? — её глаза сверкнули злобой. Затем, взглянув на мой живот, смягчилась: — А-а-а, совсем забыла, тебе ж нельзя. Хорошо, просто присядь и слушай, а я буду пить и говорить.
Я села на прежнее место и приготовилась слушать.
Бабайка до дна осушила сначала одну рюмку и тут же вторую. Глядя на неё, я невольно скривилась. Это как же можно так легко пить виски без закуски? У неё внутри, наверное, всё горит.
Однажды я попробовала сей напиток, когда с Толиком жила. Друзья его приехали и привезли нам из Грузии подарок. Мне не понравился. Такой крепкий напиток больше подходит для мужчин, чем для женщин. Я предпочитаю слабенькое вино. Теперь, вообще больше ничего не предпочитаю.
Эльвира немного посидела, помолчала, затем, налила ещё рюмку и тоже махом выпила. Опьянела она мгновенно. Вот, что значит отсутствие закуски.
Посоловевшими глазами глянула на меня, прыснула от смеха и тут же успокоившись, заплетающимся языком произнесла:
— Хорошо быть ведьмой?
Я оторопела. Похоже, ей известно гораздо больше, чем я думала.
Она ещё налила виски и собралась выпить, но тут я ей помешала: встала и закрыла ладонью рюмку.
— Эльвира Степановна, может хватит? Напьётесь и вообще не сможете говорить.
Бабайка взяла мою руку и начала разглядывать.
— Красивая ручка, такая нежная кожа… Вот что значит быть ведьмой. А мне вот не повезло, — отшвырнула мою руку от себя. — Посчитали, что у меня нет способностей. Злости во мне достаточно, а способностей, — высунув язык и разведя руками, она произвела звук, как делают дети, когда балуются, — нету. Зато я оказалась годна, чтобы зачать от демона.
Её лицо приобрело плачущую гримасу, а из глаз вновь полились слёзы. Потом, она плавно начала сползать со стула на пол. Я кинулась её поднимать.
Но, вместо того, чтобы встать, она вдруг бухнулась передо мной на колени и начала говорить странные вещи:
— Спаси моего сына! Умоляю-у-у-у-у! — завыла она, обнимая мои ноги. — Я знаю! Ты можешь! Говорят, ты очень сильная! Помоги! Спаси его!
Я, пытаясь оторвать её от себя, ответила:
— Эльвира Степановна, что вы делаете? Встаньте! Вдруг кто увидит?
В подтверждение моих слов в кабинет вошла секретарша, держа в руке тёмный флакончик, наверное, нашла успокоительное. Оторопев, она встала как вкопанная. Бабайка её даже не заметила,
