Обнаженная для генерала - Татьяна Озерова

— Но я… он же упадёт. Разобьётся.

— Именно поэтому он и не должен упасть, — его глаза сузились, в уголках губ легла жёсткая складка. — Удержи его. Магией. Не руками. Создай под ним невидимую, но прочную опору. Сконцентрируйся. Твоя воля — это и есть твоя рука. Твоё желание — единственная сила, которая должна его удерживать.

Такого я ещё не делала… Надо постараться.

Я стиснула ледяной шар в онемевших пальцах и попыталась… сделать это. Изо всех сил старалась представить под ним невидимую, упругую подушку, силовое поле.

Только вот ничего не происходило. Шар по-прежнему лежал мёртвым, холодным грузом на моих ладонях.

— Не сжимай его, — раздался резкий, нетерпеливый голос прямо над моим ухом.

Я вздрогнула и едва не выронила шар. Он подошёл так близко, что я чувствовала исходящее от его тела тепло, такое контрастное холодному воздуху, и уловила его аромат, притягательный, очень мужской.

— Расслабь кисти. Твоя сила не в мышцах, не в физическом напряжении. Она здесь.

Он прикоснулся пальцами к моему лбу, заставив замереть от его прикосновения.

— И здесь, — его низкий голос пробрёл хрипловатые нотки.

Его палец переместился ниже, к ямочке между ключицами. И ниже, к центру груди. От его прикосновения по всему моему телу побежали мурашки, а сердце застучало чаще.

Я сделала глубокий вдох, с трудом разжала закоченевшие пальцы. Шар дрогнул на моих раскрытых ладонях, и я инстинктивно, от страха, снова схватила его, вжав в себя.

— Не так, Неяра, — спокойно сказал он. — Ты боишься его уронить, поэтому и цепляешься за него. Перестань бояться. Если упадёт, не разобьётся.

Он отошёл на шаг, оставаясь стоять позади меня. Его слова, произнесённые спокойным, ровным тоном, приободрили меня.

Я снова, медленно, преодолевая сопротивление собственного страха, разжала пальцы, позволив шару лечь на раскрытые, чуть подрагивающие ладони.

Сконцентрировалась, выбросила из головы всё, кроме этого холодного камня.

Просто представляла, как он висит в воздухе, неподвижный и послушный.

Минута. Другая. Моё дыхание стало ровным, мир сузился до матовой поверхности шара. Ничего.

— Не получается, — выдохнула я разочарованно.

— Потому что ты пытаешься заставить его, продавить силой, — его голос прозвучал позади меня, низко, завораживающе, заставляя моё сердце биться чаще.

Он стоял сзади, не касаясь меня, но его присутствие ощущалось каждой клеткой моего тела, гипнотизируя и пугая одновременно.

— Неяра, слушай внимательно. Здесь не надо приказывать. Не надо умолять. Твоя магия — это не слуга, это часть тебя самой. Посмотри на шар. Ощути его вес, его холод, его форму. А теперь… просто пожелай, чтобы он повис. Легко. Естественно. Как дышишь.

Я уставилась на матовую, пористую поверхность камня, впитывая взглядом каждый его изъян.

Пожелай. Безумная, абсурдная инструкция. Но иного выхода не было.

Я отбросила все попытки силой выстроить воображаемую подпорку, перестала стараться. Вместо этого я просто… очень сильно, до дрожи, захотела, чтобы этот шар парил.

Без усилий. Легко. Чтобы это было так же просто, как моргнуть.

И тогда, глубоко внутри, в самой сердцевине моего существа, я почувствовала едва уловимое, сонное движение. Крошечную, ленивую змейку моей силы, дремавшую до сих пор, которая лениво шевельнулась в ответ на моё настойчивое желание.

Шар на моей ладони дрогнул. Снова, уже явственнее. И… оторвался от кожи на сантиметр, потом на два. Он висел! Неровно, колеблясь в воздухе, но висел!

Восторг, дикий и всепоглощающий, хлынул на меня горячей волной. Я чуть не рассмеялась.

— Получилось! Смотри! — воскликнула я, оборачиваясь к нему и широко улыбаясь.

И это стало ошибкой. Ликующий восторг вытеснил хрупкую концентрацию.

Моя сила, послушная мгновение назад, рванула из меня коротким, неконтролируемым всплеском.

Шар резко швырнуло вверх. Он пролетел несколько метров по дуге и с глухим стуком приземлился на промёрзшую землю за кругом, отскочил и покатился по обледеневшим камням, оставляя за собой след на инее.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалённым карканьем вороны.

Я стояла, охваченная жгучим разочарованием, не в силах поднять на него глаза.

Рэналф, не говоря ни слова, прошёл мимо меня, подобрал шар, осмотрел его на предмет сколов и вернулся. Его лицо было каменной маской, ни тени раздражения или досады.

— Первый урок, — произнёс он, протягивая мне шар обратно.

Его пальцы на мгновение коснулись моих, и я почувствовала крошечный, точечный магический импульс. Нежный, как дуновение ветерка, но невероятно чёткий, сфокусированный и контролируемый.

Я вскинула на него ошарашенный взгляд, понимая: так он наглядно показал мне сейчас, каким должно быть усилие. Не грубым напором, а тонким, виртуозным прикосновением.

— Не празднуй победу, пока она не закреплена. Любая эмоция — твой главный враг. Она нарушает контроль. Делай снова.

Я взяла холодный шар. Мои руки подрагивали. Внутри всё сжалось в тугой, болезненный ком от осознания собственной неудачи.

— Мы можем отложить?.. — прошептала я, и голос мой сорвался.

— Не можем, — перебил он резко, без тени сомнения. — Нея, это нужно делать это снова и снова, пока не научишься удерживать его хотя бы на счет десять. Без падений. Без выбросов.

Его взгляд, упёршийся в меня, не обещал ни пощады, ни снисхождения.

В его янтарных глазах горела холодная, безжалостная решимость человека, который привык добиваться своего любой ценой, и не признавал слова «не могу».

Похоже, он был готов заставить меня стоять здесь до самого вечера, до изнеможения. До победы.

Впрочем, ведь это и мне самой нужно. Чтобы не разносить всё вокруг своими вихрями.

Я сжала шар и снова начала концентрироваться.

Глава 24. Излом

Я продолжала стараться.

Воздух оставался колким, а мои пальцы, сжимавшие проклятый камень, онемели.

Иногда шар зависал на несколько секунд, дрожа в воздухе, как пушинка на ветру. Чаще срывался, и с глухим стуком падал на промёрзшую землю.

Рэналф не проявлял ни нетерпения, ни раздражения. Он был как гранитный утёс, холодный, непоколебимый и безжалостный в своей требовательности.

Он лишь отдавал одну и ту же команду, снова и снова, и его голос, вначале ровный, с каждым разом становился суше, жёстче, обезличеннее.

Я уже основательно подмёрзла, но мы всё продолжали.

В какой-то момент я не выдержала.

— Снова. Концентрация, Нея. Воля, а не эмоции. Ты себя жалеешь.

— Я не жалею! — вырвалось у меня. — Я замерзаю!

— Я это учитываю, — спокойно ответил Рэналф. — Рисков заболеть для тебя нет. Неприятные ощущения от холода допустимы, даже полезны. Холод дисциплинирует. Снова.

Я бросила быстрый взгляд на генерала. Он сам стоял в одной рубашке, с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Одет гораздо легче меня, моё-то платье длинное и закрытое. Хотя, он и