Обнаженная для генерала - Татьяна Озерова
И ещё тонкий, едва уловимый, но оттого не менее отталкивающий налёт чего-то тёмного, липкого и едкого. Это был несомненный след чужой, враждебной магии, с которой он недавно столкнулся лицом к лицу.
— Вы… вы были в бою вчера? — сорвалось у меня, прежде чем я успела обдумать последствия своего вопроса.
Он замер с чашкой на полпути к губам. Его пальцы, обхватывающие ручку, сжались чуть сильнее, суставы побелели.
Генерал медленно, слишком медленно, поставил чашку на блюдце. Фарфор звякнул о фарфор, и этот звук прозвучал в тишине неестественно громко и резко.
— Откуда такой вывод? — спросил он, и в его ровном до сих пор голосе проступили опасные, стальные нотки, а взгляд стал пронизывающим, почти осязаемым.
Я сглотнула, чувствуя, как жар заливает мои щёки, а сердце начинает стучать сильнее.
— Я… я чувствую. Остатки магии на вас. Чужой. Она… колется. Как иголки. И ваша… она сейчас плотнее, будто сжимается, сглаживает эти неровности, запечатывает их внутри.
Он несколько секунд молча смотрел на меня, его лицо было совершенно непроницаемой маской, но в глубине глаз я уловила проблеск чего-то. Но не гнева, а скорее острого, живого интереса.
— Любопытно, — наконец произнёс он, и в его интонации появился лёгкий оттенок профессионального интереса, сменивший прежнюю холодную вежливость. — Большинство чувствует лишь грубую силу, уровень. Различать следы, их структуру, характер… это редкая и ценная способность.
После этого он наклонил голову и усмехнулся. А я застыла, увидев в его глазах внезапное и редкое тепло.
— Неяра, ты до сих пор называешь меня на вы?
Я покраснела. Опустила голову.
— Я твой муж. Придётся привыкать. На ты. По имени.
— Хорошо, — кивнула я и вскинула на него осторожный взгляд.
Он рассматривал меня со странным выражением на лице, которому я никак не могла дать определение. Не знала, как реагировать. Поэтому просто смотрела на него, ожидая его слов.
— Да, ты права, — наконец ответил он. — На одном из гарнизонов было нападение на конвой с ценным грузом. Я едва успел в самый разгар сражения. Только поэтому отбились. Но были потери.
Его взгляд снова стал тяжёлым и пристальным, когда он продолжил.
— Поэтому, Неяра. Никаких балов, никаких светских визитов, встреч с подругами. Тебе придётся оставаться в пределах нашего дома, пока не будет изготовлен амулет для контроля твоей силы. И пока я не разберусь с угрозами в королевстве для тебя.
— Я не люблю балы и светские визиты. И у меня нет подруг, — тихо, но чётко ответила я, глядя ему прямо в глаза.
Генерал помолчал, пристально глядя на меня, и в его взгляде снова мелькнуло что-то, что я не смогла распознать.
— Нея, ты умная, — медленно, с лёгким ударением на слове, прознёс он, не сводя с меня испытывающего взгляда. — Но на всякий случай повторю. Ещё раз. За пределами этих стен, опасно. Выход без моего сопровождения исключён. Ты поняла меня? Ты же не будешь делать глупостей?
Я закусила губу, и его взгляд тут же, мгновенно, упал на мои губы. В глубине его янтарных глаз на секунду полыхнуло то самое жадное, горячее пламя, от которого у меня перехватило дыхание.
Стиснув пальцы, я покраснела от того, как на его взгляд отозвалось моё тело, и тут же опустила глаза.
— Я не буду делать глупостей, — тихо, но твёрдо ответила я.
Рэналф отодвинул от себя тарелку, его движения снова обрели ту резкую, решительную энергию, что была ему свойственна.
— Поешь, Нея. Хоть немного, — его тон по-прежнему не допускал возражений, но в нём, к моему изумлению, проявилась едва уловимая, суровая забота. — Тебе понадобятся силы. Я буду ждать в саду, у фонтана.
Глава 23. Тренировка
Его приказ прозвучал так, что ослушаться было невозможно.
Я заставила себя проглотить еще несколько кусочков омлета и несколько ягод. Сделала пару глотков чая и, поднявшись из-за стола, вышла через стеклянную дверь в сад.
Поздняя осень выбелила небо бледной, водянистой красой. Иней густым серебром покрывал пожухлую траву и оголённые ветви яблонь и кленов.
Воздух был холодным, наполненным запахами прелой листвы.
Посреди этого замёрзшего пейзажа, на круглой каменной площадке перед мраморным, уже застывшим фонтаном, стоял генерал.
Он снял свой тёмный камзол, бросив его на каменную скамью, и остался в простой тёмной полотняной рубахе, закатанной по локти, обнажая мощные, покрытые старыми шрамами предплечья.
Подошла и застыла, невольно любуясь им. Генерал был воплощением суровой мужской красоты. Высокий и широкоплечий, с тяжелым подбородком и пронзительными янтарными глазами, в которых читалась непоколебимая решимость, он притягивал взгляд, заставлял смотреть на себя неотрывно.
Он что-то чертил на плитах заострённой палкой — сложные, переплетающиеся геометрические фигуры, руны и символы, образующие идеальный круг. И линии, процарапанные по подтаявшему инею, слегка подрагивали и парили в холодном воздухе.
— Встань в центр, — скомандовал он, не поднимая головы.
Его голос был ровным, гулким и лишённым всякой теплоты. Чистый голос инструктора на плацу.
Я послушно заняла указанное место в самом сердце начертанного круга, стараясь не наступить на тонкие, мерцающие линии.
Камни под тонкими подошвами моих туфель были ледяными, было холодно, и я подумала, что мне следовало теплее одеться.
— Эта площадка оснащена особыми артефактами, — пояснил он, заканчивая последний символ и отбрасывая палку. — Они поглотят и рассеят энергию, если твой контроль снова подведет. Так что можешь не бояться. Здесь ты не сможешь ничего разрушить.
Я прерывисто вздохнула, обжигаясь его словами. Разрушить… как вчера…
Рэналф между тем продолжал.
— Твой дар, — начал он, — как поток, прорывающий плотину. Он вырывается наружу, повинуясь слепым эмоциям, а не трезвому разуму. Твоя первая и единственная задача на сегодня — не давить поток. Направить его в нужное тебе русло. И при этом контролировать каждую каплю.
Он подошёл ко мне, держа в руке матовый, лишённый блеска шар из тёмного, почти чёрного камня, размером с крупное яблоко.
— Лунный минерал, — пояснил он коротко, заметив мой пристальный, вопросительный взгляд. — Нейтральный проводник, пустота. Меньше всего откликается на постороннюю магию. Идеален для базовых тренировок. — Он протянул мне шар. — Держи.
Шар оказался на удивление тяжёлым и холодным, гораздо холоднее утреннего воздуха, будто выточенным из самой сердцевины льда.
Я взяла его обеими руками, пальцы тут же задеревенели от холода.
— А теперь отпусти, — сказал Рэналф, его глаза, холодные и ясные, как два куска янтаря, приковались к моим рукам.
