Воля владыки. За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова

«Самое время приобрести союзника, пока тем же не озаботились другие», — мельком подумала Лин. И первой улыбнулась вставшему им навстречу шитанарцу.
— Прекрасное утро, владыка Назиф. Надеюсь, вы хорошо отдохнули с дороги.
— Потому что больше отдыхать не придется, — подхватил Сардар. — Впереди сплошные дела и никаких праздников. Просиживать задницу за столом, без устали молоть чепуху и с серьезным лицом слушать вздор. Без привычки быстро взвоете.
Назиф удивленно поднял брови, несколько мгновений переваривал это заявление, и вдруг рассмеялся.
— Госпожа Линтариена, господин первый советник, вы удивительным образом скрашиваете мне это прекрасное утро.
— Так и задумывалось, — кивнул Сардар. — Надеюсь, вы, владыка, готовы к ужасам владычества. Вчера не было случая поздравить, сегодня исправляюсь.
— Признаться, я пока сомневаюсь, достоин повод поздравлений или сочувствия. Но все равно благодарю.
— Вы на удивление одиноки на этом утреннем празднике жизни. Ваш советник решил пропустить завтрак?
Вроде бы ничего необычного в словах Сардара не было, но Лин насторожилась. И реакция Назифа только добавила вопросов. Тот будто отлично понял, что именно интересовало Сардара, усмехнулся, отводя взгляд.
— Скажем так, мне показалось, что в столь прекрасное утро у советников найдутся дела поважнее, чем делить со мной радость от новых знакомств.
— Даже так? — Сардар взглянул на «двоюродного братца» с интересом и, кажется, с долей уважения. Лин задумалась, как истолковать эти вроде бы прозрачные намеки. Молодой владыка не доверяет своему советнику? Или просто желает, чтобы ничей предвзятый взгляд или шепот не сбил собственные впечатления? Похоже на то. Если отвлечься от нервировавшего Лин «высокого общества», владыки и их советники такие же люди, как Пузан, Каюм, начальники городских департаментов. Масштаб интриг другой, но обуревающие людей чувства наверняка те же самые: страх, жадность, недоверие, жажда власти или признания, гордыня или желание направлять события из тени. И тот же Назиф сразу становится насквозь понятным. Пока неопытный, но перспективный молодой кродах хочет составить свое мнение о коллегах и соперниках, боится оказаться зависим от чужих советов, которые, вполне возможно, не просто ошибочны, а намеренно недобросовестны. «Обдуманно неверные», как говаривал Каюм.
А еще становится очевидным, что друзей или людей, которым он безоговорочно доверяет, среди приближенных у Назифа нет, ему не на кого опереться. Лин до сих пор не совсем понимала, какие отношения на самом деле связывают Асира с его советниками, но тот же Сардар больше походил на друга, чем сановника. А Ладуш — вообще брат, причем не из тех, кто вцепится в горло в борьбе за статус.
Асир обернулся, словно почуяв, что она думает о нем. Но взгляд его остановился на Назифе, и тот мгновенно заметил внимание, спросил негромко:
— Скажите, господин первый советник, а как владыка Асир относится к новым знакомствам?
— У вас есть все шансы об этом узнать, — Сардар, похоже, предпочитал говорить прямо. Даже слишком прямо, по меркам здешних витиеватостей. Или просто определился со своим отношением к собеседнику. И, кажется, был не против увидеть в Назифе союзника. — Воспользуйтесь случаем прямо сейчас.
— Поистине, чужой советник может подарить совет полезней, чем… — он не договорил, оставив гадать, как именно хотел бы обозвать собственного, а Лин уверилась окончательно: среди своих новоиспеченному владыке по меньшей мере неуютно. — Благодарю и надеюсь еще не раз чудесно провести время в вашем обществе, — он слегка поклонился и направился к Асиру.
Лин провожала его взглядом, раздумывая, стоит ли затевать разговор с Сардаром сейчас, настолько близко от чужих заинтересованных ушей. Обронила, словно невзначай, нейтральное:
— Похоже, господин первый советник, вас можно поздравить. Достойный родич. — Назиф заговорил с Асиром, тот ответил благосклонно, и владыки уже втроем отошли к накрытому столу. А Лин продолжила смелее: — Не просветите меня в ваших запутанных родственных связях? Вы, мне показалось, были знакомы с владыкой Назифом и прежде?
— «Показалось»? — переспросил Сардар, прищурившись. — Готов поклясться, тебе отлично известно, что мы встречались. Правда, не думал, что титул владыки настигнет его так скоропостижно. Теперь будет чудом, если он так же скоропостижно не отправится вместе с титулом на встречу со славными предками.
— Мне кажется, именно об этой вероятности мы и должны подумать, — серьезно ответила Лин. — Исходя из интересов владыки Асира и Имхары. И, к слову сказать, нет, мне ничего «отлично» не известно. Просто владыка упоминал, без деталей. Да и ваша реакция вчера. Она была довольно яркой.
— Здесь ему ничего не грозит, а за пределами Имхары каждый — сам за себя. Если владыка Назиф хочет выжить и обрести союзников, ему придется очень быстро отрастить клыки и когти. Он умен, но я не знаю, насколько дальновиден и до какой степени готов к риску. А если тебе интересно, стоит ли он доверия, скажу так — больше, чем остальные.
— Даже больше, чем Акиль? Мне казалось, это старая крепкая дружба. Или у владык не бывает друзей?
— У владык бывают, — кивнул Сардар и вдруг усмехнулся. — Но Акиль — очень незаурядная личность. Я не советую с ним запросто сближаться. Он оказался не по зубам даже небезызвестной тебе особе. Чем жутко ее бесит. И веселит Асира.
— Сближаться? — только чудовищным усилием Лин удалось не вздрогнуть и удержать на лице улыбку. — Я ценю ваш совет, но, честное слово, и без того не собиралась. Он меня пугает. Даже вот так, издали.
— Значит, с чувством самосохранения здесь все в порядке. Вот уж не думал, — Сардар посмотрел прямо и серьезно, а Лин не сдержала смешок. Она тоже не думала, что однажды ей скажут такое. — Но знаешь, госпожа Линтариена, — такая смесь официального обращения с привычным была явно обдуманной и почему-то сейчас показалась признаком доверия, хотя с чего бы? — я уверен, что избежать общения с ним тебе не удастся. Владыка Акиль бывает очень настойчивым. Он непременно захочет сравнить тебя с Лалией, которую терпеть не может.
— Спрятаться у Асира за спиной не получится? — полушутливо уточнила Лин. Хотелось, причем серьезно, спросить о другом: за что митхуна удостоилась таких чувств. Но этот вопрос был неуместным, по крайней мере,