Развод со зверем. Он не отпустит - Анна Григорьевна Владимирова
Я скосила глаза на мужа, но он не смотрел на меня. Сидел, устремив взгляд в свое окно, и только черты его лица временами заострялись, обрисовывая сжатые с силой челюсти. С ума сойти. Мы оба сходили сейчас с ума. Я забывала, что Север рядом всё чувствует, и, вспоминая, начинала задыхаться от ещё большего страха. Мысль, что у него есть другая, совсем смешала все внутри. Я же предлагала ему отпустить друг друга, но он отказывался наотрез. Но, может, это вопрос времени? Только он же сказал, что не сможет от меня отказаться…. Мог он пытаться?
Должен бы.
Потому что постоянно испытывать неутолимый голод, всплеск неконтролируемых эмоций и потребность во взаимности, которая только растет.... насколько это вообще выносимо?
Да. Он должен был попытаться.
Только эта мысль странным образом парализовала, и я застыла с ровной спиной.
20
На прощание с Маргаритой собралось много народу. Неожиданно. Когда мы подъехали к зданию, машинами была забита вся тесная улочка.
Север помог мне выйти и, взяв за руку, повел к дверям. Я спрятала глаза за темными очками и прижала к себе небольшой траурный букет. Так хоть сколько то было легче смотреть на весь этот цинизм. Только у дверей нас остановила охрана.
— Простите, но только близкие семьи и родственники, — равнодушно отчеканил нам широкоплечий мужик в чёрном костюме и перегородил путь.
— Пропустите, — послышалось позади, и я обернулась.
За нами стоял незнакомец. Он мог показаться весьма суровым и решительным на первый взгляд — официальный вид, властный взгляд. Только что-то в его лице не вязалось с первым впечатлением. Какая-то застывшая ехидца в уголках губ выдавала в нем ненавистника царящего вокруг пафоса и официоза. Он коротко махнул перед мордой охранника удостоверением, и я только обратила внимание, что знак на развороте был похож на какой-то герб, и, видимо, представлял собой универсальный пропуск.
— Привет, Свят, — напряженно поприветствовал его Север. — Алёна, это — Святослав Горький, мой друг. Лучший.
Я стянула очки и вежливо улыбнулась мужчине, хотя внутри меня неприятно садануло — лучший друг, о котором я ничего не знаю.
— Рад познакомиться, — обворожительно улыбнулся мне Святослав.
Они с Севером казались одного возраста и даже были будто чем-то похожи. Взгляды у обоих одинаково цепкие, пронзительные, только Святослав казался расслабленным и самоуверенным, как кот. Когда мы оказались внутри, он обвел глазами собравшихся в зале и, убедившись, что мы собрали внимание всех присутствующих, кивнул в сторону постамента:
— Евстигнеев.
Я вскинула взгляд и увидела мужа Маргариты в углу. Он беседовал с кем-то, и стало противно от того, как сочувствующе его собеседник пожимал его плечо. Будто это не Евстигнеев убил свою жену, а кто-то другой, и теперь он принимает соболезнования.
Я тяжело сглотнула и отвела взгляд.
— Пойду попрощаюсь, и поедем отсюда, — тихо сообщила Северу. — Одна. Хорошо?
Наши взгляды с ним встретились, и он через силу кивнул. Я же благодарно ему улыбнулась и направилась к гробу.
*****
— Что, настолько опасно? — поинтересовался я напряженно, не спуская взгляда с Алены, пока она направлялась по проходу.
— Я просто решил, что вас не пустят, — уклончиво заметил Свят, следуя моему примеру.
— Мне сегодня угрожали…
— Неужели? — делано удивился он.
— Свят, что происходит?
Он откашлялся:
— Я хорошо понимаю сейчас Алену. Она права, а Евстигнеев не должен быть сейчас на свободе. Ну, не просто же так у таких, как я, есть власть? Такие, как Алёна, не должны бояться. Но тот, кто тебе угрожал — это боец закрытого фронта. Будет бить исподтишка.
— Кто он? — спросил я, завидев Вильгельма Евстигнеева в дверях.
Уверен, что Свят знает, о ком мы говорим.
— Семейный бизнес Евстигнеевых — большая политика, — проследил Святослав за шествием Вильгельма по проходу. — Он — дядя Ингвара и приверженец консервативных взглядов. Член Верховного совета. Не подкопаться.
Тем временем Вильгельм завидел нас и направился прямиком в нашу сторону.
— Доброго дня, Север Станиславович, — надменно скривил он губы и перевел взгляд на Святослава, — чем обязан такому высокопоставленному гостю?
— Ничем, я здесь неофициально, просто с другом, — пожал плечами Свят.
— Но значком всё же помахали, — укоризненно заметил Вильгельм.
— Ну, а зачем он ещё, если не служить равноправию и справедливости?
Свят забавлялся, и Вильгельма это разозлило довольно быстро.
— Вас просили уважать чужие границы, Север, — метнулся он ко мне горящим взглядом, — но вы пренебрегли…
— Моя жена была близка с Маргаритой, и вы это знаете, — жестко парировал я. — Она имеет гораздо больше прав здесь находиться, чем вы все вместе взятые.
— Твоя жена лишний раз доказывает нам всем, что судьба нашего народа переходит в руки женщин и человеческих законов, по которым мы так верно вымирали столько сотен лет!
— Мы не задержимся, — процедил я, — моя жена простится с Маргаритой, и мы уйдем.…
— Спокойно, господа, — придержал меня Святослав. — Не стоит повышать голоса.
Только все в зале уже повернули к нам головы. Я же принялся шариться взглядом в поисках Алены, но не находил её. Такой лютый страх в мгновение завладел моим существом, что я, не раздумывая ни секунды, бросился в проход и устремился к постаменту, но тут же с облегчением обнаружил, что Алёна выпрямилась у изголовья гроба и, коснувшись его, развернулась ко мне.
— Север? — вопросила она хрипло на мое стремительное появление.
— Я тебя потерял, — сипло выдавил я, тяжело дыша, — из виду.
И, не спрашивая, сцапал её, прижал к себе и повел из зала. Алёна не сопротивлялась. Вместе мы продвигались сквозь осуждающий ропот и взгляды посетителей церемонии к Святославу. Рядом с ним всё ещё стоял Вильгельм, не скрывая осуждения на морде.
— Предлагаю выпить и хорошенько перекусить, — подал голос Святослав, когда мы вышли на улицу. — Или наоборот — как пойдет.
— Ты как? — заглянул я в глаза Алене.
— Отличное предложение, — закивала она и шмыгнула носом.
А потом качнулась ко мне и расплакалась, когда я прижал её к себе.
21
— А я его помню в том манеже, — улыбался мне Святослав, — сидел в углу и подгребал к себе все игрушки.…
—
