Обнаженная для генерала - Татьяна Озерова

Горный дар ведь ценность невероятная. Его брат женат на единственной. И сейчас сам готов жениться. На второй такой же…

Впрочем, какие у меня варианты?

— Завтра? — прошептала я, и голос мой дрогнул от нахлынувших эмоций.

— Завтра, — безжалостно подтвердил он, и в его глазах не было ни капли снисхождения. — До того, как первые сплетни успеют расползтись по столице. До того, как на тебя снова решат напасть, уже не считаясь ни с чем. Вокруг тебя мои лучшие, но охоту на тебя ведут далеко не идиоты.

Он сделал паузу. Я закусила губу, пытаясь собрать мятущиеся мысли и обрести хоть какое-то спокойствие.

— Решение нужно будет принять сейчас, — припечатал генерал. — Прямо здесь. Потому что сейчас ты уйдёшь отсюда и вернёшься к себе. За ночь всё подготовят. И завтра утром я приеду за тобой в гимназию. Официально. Решай.

Глава 14. Неотвратимость

Он откинулся на спинку кресла, устраиваясь удобнее, но даже не подумал отпустить меня или спустить с колен.

Его объятие оставалось стальной ловушкой, тёплой, успокаивающей, но неумолимой.

Генерал Рэналф предоставил мне время на раздумья, но не дал ни крошки пространства для манёвра. Я оставалась в плену его рук, окутанная его плащом, под давлением его воли.

Он ждал, давая мне время на осознание. Его молчание было тяжёлым, давящим.

Не говорил ни слова, но наблюдал за мной. Его пальцы всё так же поглаживали складки плаща на моём плече, и это прикосновение, такое простое и такое собственническое, сводило с ума.

Мои мысли метались, натыкаясь на острые углы реальности. Какие у меня вообще могут быть варианты?

Остаться в гимназии? Молиться, чтобы никто из тех мужчин не проговорился? Это была смехотворная, детская надежда. В мире мужской политики я была разменной монетой.

Бежать? Куда? Я была практически нищей аристократкой без влиятельной семьи за спиной. Искать защиты у короны? Король не защитит меня от сплетен. Генерал — защитит.

Надеяться, что кто-то другой возьмёт меня в жёны? После сегодняшнего позора? Ни один уважающий себя дворянин не возьмёт в жёны ту, кого видели полуобнажённой на коленях у генерала. Максимум — в любовницы. Всё богатство моего наследства не покрыло бы урон репутации.

И тогда мой взгляд снова упал на него. На генерала. На его сильное, волевое лицо с грубоватыми чертами, которые почему-то казались мне прекраснее любых классических профилей. На его глаза, в которых читалась не только хищная мужская похоть, но и суровая ответственность.

Он могуществен. Богат. Влиятелен. Он может защитить. Не просто приставить охрану, а стать живым щитом между мной и всем миром.

Генерал опасен. Не только своей силой, но и тем влиянием, которое он уже начинал оказывать на меня.

Он пугал меня своей властностью, своим железным спокойствием, той лёгкостью, с которой он перекраивал судьбы. Я трепетала перед ним, перед тем, что он мог со мной сделать.

Его рука всё так же лежала на моём бедре, большое тёплое пятно сквозь ткань плаща. Его другая рука поддерживала мою спину, поглаживая складки плаща.

Я была заперта в его объятиях, и странным образом это не вызывало желания вырваться. Напротив, в его силе была ужасающая, порочная безопасность.

Он был как утёс в бушующем море — опасный, неприступный, но единственная твёрдая почва. Мне было хорошо в его руках. Слишком хорошо. Это пугало больше всего.

Ведь на самом деле я чувствовала к нему влечение.

Воспоминание о его поцелуе в лесу обожгло меня изнутри. Я представила, каково это — быть его. Полностью. Без остатка. Вызвать в этих холодных глазах огонь страсти. Эта мысль была пугающей и пьянящей одновременно.

И вопросы… Зачем ему это? Что он получает от этого брака?

Моё наследство? Сомнительно. Его собственное состояние колоссально.

Защищать моё имя, для чего это ему? Доступ к моему дару? Желание обладать мной? Но для этого необязательно жениться. Всё это он может сделать без женитьбы.

Но глядя на него, я вдруг поняла. Неважно, каковы его истинные мотивы. Важен результат.

Он предлагал мне спасение. Честь вместо позора. Защиту вместо страха. Силу вместо беспомощности.

И в каком-то смысле он уже был прав. Я сама пришла к нему. Мой собственный дар, эта непонятная часть меня, привела меня прямо в его объятия, посчитав его самым красивым и безопасным местом в мире.

Это был безумный, немыслимый, ошеломляющий выход. Но это был единственный выход в этой катастрофе.

Я сделала глубокий, прерывистый вдох, чувствуя, как дрожь внутри понемногу стихает, сменяясь ледяным, отчаянным спокойствием. Я подняла на него глаза, встречая его тяжёлый, выжидающий взгляд.

— Хорошо, — тихо сказала я, и мой голос показался мне удивительно ровным и чужим. — Я согласна.

— Умная девочка, — одобрительно произнёс он. — Решение правильное.

Его взгляд снова стал холодным и собранным.

— Ты вернешься в гимназию сейчас. И будешь вести себя как обычно. Никаких намёков, никакого страха. За тобой будет наблюдать охрана. Моя охрана. А подготовлю всё к завтрашнему дню.

Мне нечего было ответить. Он говорил с такой непререкаемой уверенностью, что любые возражения казались детским лепетом. Он взял на себя контроль над ситуацией так же легко, как тогда усмирил мой вихрь.

Часть меня — та самая, что привела меня сюда, — чувствовала не страх, а... облегчение. Он предложил спасение. Он решил. Мне оставалось лишь подчиниться.

— Как... как я вернусь? — спросила я, и мой голос дрогнул.

— Так же, как и появилась, — он сдвинул свою большую, горячую ладонь мне на спину, заставляя вздрогнуть от прикосновения. — Дар сработал на желание быть рядом с тем, что ты считаешь красивым и безопасным. Теперь он должен сработать на желание вернуться туда, где ты должна быть. Закрой глаза.

Я повиновалась. Его рука на моей спине казалась одновременно и опорой, и оковами.

— Думай о своей комнате, — его голос прозвучал тихо и властно. — О своей кровати. О том, что ты должна быть там. Ты хочешь вернуться. Сейчас.

Я попыталась сосредоточиться. Представить свою кровать, тёмную комнату, тишину. Но сквозь эти образы прорывалось его лицо. Его глаза. Его уверенность.

Воздух снова затрепетал. Зазвенело в ушах. Я почувствовала, как реальность вокруг меня снова начала уплывать, сворачиваться в ту самую ослепительную голубизну.

Последнее, что я увидела перед тем, как мир исчез, — его взгляд. Тяжёлый, тёмный, полный обещания.

Я рухнула на мягкий ковёр в центре своей спальни, вся дрожа, всё ещё закутанная в его плащ, который пах