Полукровка - С. И. Вендел
Брови Эйфи озабоченно нахмурились.
— Но те месяцы без тебя показали мне, что все это было возможно, потому что у меня была ты. Я не… так сильно нуждалась в твоем отце, потому что у меня была моя Сорча, — ее улыбка была со слезами и каким-то образом смогла разбить сердце Сорчи, которое, как она думала, уже раскололось надвое.
— Это было неправильно с моей стороны, — сказала Эйфи. — Все, что ты сделала для этой семьи, моя дорогая, мне так стыдно. Я не видела. Ты всегда была такой сильной, такой волевой, и я… я позволила тебе взять на себя это бремя. Но нести его должна была я, а не ты.
По лицу Эйфи потекло еще больше слез, и Сорча не смогла удержаться, чтобы не вытереть их. Но она придержала язык, не позволяя себе отмахнуться от слов матери или уменьшить их правдивость.
— Все твои братья и сестры преследуют свои мечты благодаря тебе. Твой отец тоже. Эта семья преуспевает, потому что ты поддерживаешь ее. Но я не… — Эйфи поцеловала тыльную сторону руки Сорчи. — Я не понимала, как много это отняло у тебя. Пока не увидела тебя с ним.
Нижняя губа Сорчи задрожала, и у нее чуть не сорвалось с языка потребовать, чтобы Эйфи не говорила о нем, но ее мать покачала головой, заставляя ее слушать.
— Я никогда не видел тебя такой счастливой. Каждый день он стоял рядом с тобой и брал на себя твою ношу, включая всех нас. Он никогда не жаловался. Это тоже было не его дело, но он это делал. Для тебя. И я люблю его за это, — слезы хлынули у Сорчи быстрее, чем Эйфи успевала их вытереть. — Он любит тебя, Сорча. И что бы это ни было, по какой бы причине он не ушел, я уверена, что это не просто так.
Ее грудь сжалась от хрупкой надежды, которая была болезненнее, чем разбитое сердце. Она пустила корни внутри нее, цепляясь за осколки ее сердца. Не склеивая их, а лишь удерживая на месте, и Сорча с плачем упала в объятия своей матери.
Она не знала, откуда у нее еще остались слезы, но эти ощущались по-другому. Очищение. Вскрытие раны. Ее губы обожгло соленым привкусом, когда Эйфи обняла ее и стала нежно покачивать.
Она излила всю свою ярость, свою боль, оборванные слова, сопровождающие слезы, разрывающие ее душу. Почему и как он мог и так страшно и хочу его. Они горели в ней, как летний лесной пожар, опаляя, очищая. Это было больше, чем просто дни, которые она провела в постели в своей печали, казалось, что Сорча потеряла месяцы и годы.
— Он нужен мне, — плакала она в шею матери. — Мама, я так по нему скучаю.
— Тогда иди и найди его, — отстранившись, Эйфи обхватила лицо Сорчи ладонями. — Мужчины иногда глупы, с их потребностью быть героями, но мы все равно их любим. Моя дорогая, если он тот, кого ты хочешь, тогда иди и найди его.
С ее губ сорвался звук разочарования и надежды.
Она не знала, насколько далеко он ушел.
Она не знала, как его найти.
Это имеет значение?
Единственный вопрос зазвенел у нее в ушах, и все остальное внутри нее умолкло.
Ее слезы прекратились, и Эйфи вытерла их платком. Она тихо сидела рядом с Сорчей, пока та моргала, заикалась и постепенно начинала надеяться.
Но как…?
Наклонившись вперед, Эйфи поцеловала ее в лоб.
— Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Сорча сглотнула пересохшим горлом, решимость укрепилась в ее животе.
— Я хочу вернуть Орека. В целости.
— Тогда нам лучше рассказать твоему отцу.

Сорча не утруждала себя такими тонкостями, как купание или смена одежды — у нее кружилась голова от резких движений и нескольких дней без еды, но ноги сами знали дорогу вниз. Семья подпрыгнули от неожиданности, когда она ввалилась в гостиную, все заговорили разом.
Она проигнорировала их и подошла к своему отцу.
Кьяран встретил ее, обнял за плечи, чтобы посмотреть на нее.
— Сорча, судьба, ты заставила нас поволноваться.
Она не просила. Она потребовала.
— Мы должны отправиться за Ореком.
Ее заявление было встречено ошеломленным молчанием, поэтому она заполнила его сама.
— Должно быть, он не поверил, что опасность представляет всего один орк. Вот почему он отрубил голову. — нее свело челюсти, его уход все еще был для нее болью. — Я не знаю, почему он не сказал мне, но он не должен сталкиваться с этим в одиночку.
Кьяран смотрел на нее сверху вниз, тихий и серьезный. В течение одного ужасного удара сердца он ничего не сказал.
Затем, заключив ее в крепкие объятия, он сказал:
— Хорошо, моя девочка. Мы вернем его.
— Я… — на мгновение у нее не нашлось слов, настолько она была удивлена его легким согласием. — Я иду с тобой.
Кьяран кивнул.
— Ты нужна нам, чтобы вести нас. И нет никого лучше, кто мог бы высказать ему свое мнение, когда мы его найдем.
Слезы снова навернулись ей на глаза, и она обняла отца. Это не загладило всю душевную боль и обиду между ними, но это было начало. Это было что-то.
Он старается. Ради меня, осознала она, мысль была настолько замечательной и хрупкой, что ей вряд ли хотелось слишком долго вынашивать ее в уме.
Когда отец выпустил ее из объятий, он повернулся к остальным собравшимся членам семьи, уперев руки в бока, и отрывистым голосом, не терпящим возражений, отдал всем приказ двигаться.
Найла отправили на быстром коне в Дундуран, чтобы сообщить об этом лорду Дарроу и запросить отряд рыцарей.
Коннор пошел готовить их лошадей и оружие.
Все остальные должны были собрать припасы для путешествия.
А Сорча должна была принять ванну, поесть и отдохнуть перед их завтрашним отъездом.
К тому времени, когда она вечером спустилась вниз, на кухне кипела работа. Все ее младшие братья и сестры, а также тетя Софи собрались вместе с Эйфи, чтобы нарезать, приготовить и упаковать. Гора провизии на кухонном столе неуклонно росла.
Сорча
