Королева Грёз и Кошмаров - Валентина Зайцева

Пальцы откинули мою голову назад, и я почувствовала его дыхание на своей щеке. Он поцеловал меня там, раз, два, целуя линии чернил вдоль моей щеки.

— Ты — всё, о чём я только мог мечтать, — прошептал он на моей коже, медленно продвигаясь к моим губам. — То, что ты была смертной, было трагедией. То, что у тебя не было силы, соответствующей силе твоей души, было преступлением. Теперь ты то, чем должна была быть с самого начала — королева.

Он поцеловал меня тогда, и это украло моё дыхание. В этих объятиях было столько эмоций, столько отчаяния. Столько боли, и агонии, и облегчения, и потребности. Он целовал меня так, словно думал, что никогда больше не сделает этого, и это было правдой.

Я держала глаза закрытыми, но позволила своим рукам блуждать к его лицу, обхватывая его голову в ладонях и отвечая на поцелуй всем, что у меня было. Всей своей травмой, своим страхом, своим ужасом перед тем, что случилось. Вливая в него утешение от того, что я рядом с ним, несмотря ни на что, что бы он ни собирался сделать дальше.

Я поняла тогда, именно в тот момент, что люблю его.

Даже не зная, что он собирается со мной сделать, не понимая, насколько сложнее стала моя жизнь, это чувство всё равно было там. Я могла ощутить, как оно горит в моей груди.

Но даже когда он прервал поцелуй, чтобы вздохнуть, чтобы прижать меня к своей груди, словно меня могут снова вырвать у него, я не могла произнести эти слова. Не могла сказать ему то, что наконец-то смогла распознать.

Моё осознание не было счастливым.

Самир убил последнего сновидца.

Кто знает, что он сделает теперь?

— Я плакал, когда нашёл тебя. — Самир снова поцеловал мою щёку, его дыхание было горячим на моей коже. — Я оплакивал твою потерю. А когда я нашёл тебя... такой... я боялся думать о том, что Древние сделали с твоим разумом. Если они украли мою Нину и разломили её на части, как они делали со столькими другими. Те, кто входят в Источник, выходят похожими, но изменёнными... те, кто выходит, несут в себе врождённую ненависть и недоверие ко мне. Я думал, что, возможно, они вернули мне призрак, чтобы он преследовал мои кошмары.

— Я всё ещё я. Обещаю. — Я обвила руки вокруг его шеи и обняла, пытаясь утешить нас обоих.

У меня просто теперь есть гигантский придурок-змей в голове.

— Эй! Я потрясающий, крутой, гигантский придурок-змей.

Очевидно, Горыныч всё ещё мог говорить со мной, даже когда был невидим. Самир никак не отреагировал на звук, так что было ясно, что Горыныч всё ещё говорил внутри моей головы. О, радость. Похоже, теперь я буду слушать комментарии змея постоянно.

— Можешь быть в этом уверена.

«Заткнись».

— Зайди сюда и заставь меня.

— Я не знаю, как и почему Древние решили сделать это именно таким образом, но я не мог бы быть более счастлив, — прошептал Самир и поцеловал меня ещё раз, медленнее на этот раз, менее отчаянно, но не менее страстно.

Это отлично отвлекало от молчаливых споров со змеем в моей голове.

— Я не знаю, смог бы я вынести твою потерю во второй раз.

— Я не хочу этого, Самир. Я не хочу быть такой. Я не хочу того, что это означает. — Было так соблазнительно открыть глаза, но я упорно держала их закрытыми.

— Я знаю, моя дорогая.

— Есть ли способ вернуть метки обратно?

— Нет. — Он провёл рукой по моей щеке, поглаживая мою кожу кончиками пальцев, снова обводя чернила, которые, казалось, его завораживали. — «Вернуть их обратно» означало бы уничтожить тебя и наш мир во второй раз. Боюсь, у меня нет сил совершить ни один из этих поступков.

Я тихо ахнула, когда почувствовала, как его рука скользнула к моему подбородку и откинула его назад, почувствовала, как его губы целуют впадинку моего уха и начинают спускаться к плечу. Он сменил настроение, как щелчком выключателя.

— Я верил, что никогда больше не вкушу твою кожу, — прошептал он у моей кожи, позволяя губам скользить по моему плечу. — Я думал, что никогда больше не буду держать тебя... чувствовать тебя... или слышать, как твой голос выкрикивает моё имя.

Когда-то я бы отшатнулась в ужасе от темноты в его голосе. Мой живот всё ещё скрутился в узел, но теперь это был узел предвкушения и волнения. Страх был пьянящим, и он тоже. Позволить себе погрузиться в него и отключить беспокойство о том, что ждёт впереди, звучало потрясающе прямо сейчас. Я откинула голову назад, давая ему больше пространства, позволяя ему целовать дальше по моему горлу. Он слегка впился когтями в моё бедро, давая ясно понять свои намерения.

Я не знала, что произойдёт теперь, когда я стала сновидицей. Но Самир, казалось, был готов отложить неизбежное хотя бы ненадолго. И я тоже.

Глава 8

Нина

Я очнулась в объятиях Самира, прижавшись к его груди. Мы лежали прямо на полу — он стащил с узкой койки всё постельное бельё, потому что вдвоём мы там всё равно не помещались. Теперь я утопала в мягком гнезде из подушек, смятых простыней, тёплого одеяла и самого колдуна, который обнимал меня, словно боялся отпустить.

Прошлой ночью — хотя, если честно, я понятия не имела, ночь это была или день — мы искали утешения друг в друге. Мы оттолкнули прочь все мысли о том, что должно случиться завтра, и просто наслаждались этим мгновением, наслаждались близостью. Я никогда бы не назвала Самира нежным — это было бы откровенной ложью — но прошлая ночь разительно отличалась от всех наших предыдущих встреч. В каждом его прикосновении, в каждом движении чувствовались обожание, облегчение, отчаяние и глубочайшая благодарность. Словно он был просто признателен судьбе за то, что я оказалась рядом с ним, в его руках. Эта близость должна была утешить нас обоих, напомнить, что мы всё ещё здесь, что всё неизбежно изменится, но сейчас, именно сейчас, мы можем просто быть счастливы в объятиях друг друга.

Я не открывала глаз, когда потянулась к его лицу. Под кончиками пальцев я ощутила гладкий холодный металл маски, и