Хозяйка поместья с призраками - Алекс Ривер
– Как вы планируете ее погасить? – наигранно-участливо осведомился барон.
Анна почувствовала, как подкашиваются ноги. Она знала, что долги есть, но чтобы налоги за двадцать лет… Этой суммы хватило бы, чтобы купить десять таких поместий.
– Я… мне нужно время, – выдохнула она, понимая, что попалась в ловушку.
– Время – деньги, милая барышня, – сладко произнес барон, снова торжествуя. – И то, и другое у вас на исходе. Подумайте над моим предложением. Оно остается в силе. Пока остается. – Он окинул ее еще одним презрительным взглядом. – Жду вашего решения. Но не затягивайте. Моё терпение не безгранично, а дата ежегодного взноса не так уж далека.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и тяжелой походкой направился к своей коляске. Кучер щелкнул кнутом, лошади рванули с места, и богатый экипаж с грохотом покатил прочь, оставив после себя облако пыли и горькое послевкусие унижения.
Анна стояла неподвижно, сжимая в белых пальцах ручку тяпки и бумагу с ужасной цифрой.
– Барышня? – тихо подошла Лилия. – Что будем делать?
Анна обернулась. В ее глазах уже не было ни страха, ни растерянности. Только холодная, обжигающая ярость.
– Мы будем бороться, Лилия, – тихо, но очень четко сказала она. – Этот человек приехал не помогать. Он приехал забирать. И он не получит ничего.
Она посмотрела на свой жалкий огород, на облупившийся фасад дома, на испуганное лицо брата. Барон видел только нищету и руины. Но она видела нечто большее. И она была готова сражаться за это до конца.
В этот вечер она не могла уснуть. В памяти всплывало жадное лицо барона, его уверенность в своей победе. Анна была для него букашкой, которую можно раздавить одним пальцем. Налоги… Идеальный предлог. Такую сумму не скопить и не выручить на продаже картошки, особенно за оставшиеся несколько месяцев.
Вдруг от тяжёлых раздумий ее отвлек тихий скрип. Дверь в их комнату, которую они на ночь всегда плотно закрывали, медленно, бесшумно приоткрылась. В щели мелькнуло что– то бледное. На порог невесомо упал небольшой, пожелтевший от времени клочок бумаги.
Сердце Анны заколотилось. Она подождала, пока дверь так же бесшумно закрылась, затем подошла и подняла бумажку. Это был не рисунок и не засушенный цветок. Это была старая, выцветшая расписка. В слабом свете луны она смогла разобрать неровные строчки: «Получено от барона Кригера… сумма… за поставку зерна из амбаров имения Воронова Усадьба…»
Внизу стояла подпись управляющего имением и… печать. Та самая, что висела на цепи у барона.
Анна замерла с бумагой в руках, дыхание перехватило. Это был не просто знак. Это было оружие. Первая ниточка.
Призраки не просто наблюдали. Они вступили в игру. И они были на ее стороне.
Глава 7. Первые палки в колеса
Прошло три дня после визита барона. Три дня, в течение которых Анна всеми силами старалась отогнать навязчивое чувство надвигающейся беды. Она с головой ушла в работу, пытаясь превратить тревогу в действие. Вместе с Лилией они закончили расчистку самой большой грядки и высадили на нее последние зерна редиса. Анна, вооружившись найденными в сарае старыми, ржавыми, но еще годными столярными инструментами, принялась чинить ставни на окнах их жилой комнаты и кухни. Каждый удар молотка, заглушавший звенящую тишину, был вызовом барону, миру и самой судьбе.
Мишель, видя ее напряжение, старался помочь как мог: подавал гвозди, которые с трудом выдёргивали из старой мебели и рухляди из чуланов, держал доски, а в перерывах тихо рассказывал сестре истории из найденных в библиотеке книг. Дом, казалось, тоже ощущал грозовое предчувствие и вел себя на удивление смирно. Шепоты стихли, а по ночам слышался лишь привычный скрип старых балок. Даже Печальная Дама не являлась. Только раз Анна, поднимаясь по лестнице, мельком увидела в темном зеркале отражение старой графини – та стояла, гордо выпрямившись, и ее прозрачное лицо было искажено не печалью, а холодным, аристократическим презрением. Как будто она всем видом показывала, что такие выскочки, как барон Кригер, и при ее жизни не смели переступать порог Вороновой Усадьбы.
Расписку, подброшенную призраком, Анна спрятала в самое надежное место – под отходящую плитку в камине, который они не использовали. Это была ее первая и пока единственная козырная карта, крошечный клочок доказательства, что барон уже давным-давно обкрадывал ее семью. Но одной расписки, увы, было мало. Нужна была система, нужны были счета, книги, нужны были неоспоримые доказательства. И она не знала, где их искать.
На четвертый день гроза разразилась. Утро началось как обычно. Лилия растопила плиту, чтобы испечь хлеб, Анна, позавтракав с Мишелем краюхой вчерашнего хлеба с варёным яйцом, отправилась в огород проверить, не взошел ли редис. Едва она вышла на крыльцо, как ее нос уловил едкий запах, не вписывавшийся в привычную палитру ароматов утра – влажной земли, травы и лёгкого далёкого дыма печных труб. Это был запах гари.
– Лилия! – крикнула Анна, оборачиваясь к дому. – У нас что-то сгорело?
– Что? Нет, барышня! – испуганный голос служанки донесся из кухни. – Хлеб еще даже в печь не поставила!
Тогда Анна повернулась к воротам, и у нее похолодело внутри. Из-за стены, огораживающей хозяйственный двор, валил густой, черный дым.
Сердце ее бешено заколотилось. Она схватила подол платья и бросилась через двор. В горле встал ком, в висках стучало: «Только не сарай! Только не сарай с курами и нашим инвентарём!»
Но нет, дым валил не оттуда. Он поднимался с заднего двора, с того места, где они сложили результат своих многодневных трудов – все сено и солому, что им удалось накосить на окрестных лугах для будущего перегноя, для утепления на зиму курятника и перенабивки тюфяков – пуха для перин взять было, увы, неоткуда. Результат недели каторжного труда, их страховка на будущее. И сейчас он горел.
Анна выбежала за угол и остановилась, охваченная ужасом. Огонь с треском пожирал сухую траву, языки пламени взмывали в небо, разбрасывая вокруг хлопья черного пепла. Жар был таким, что нельзя было подойти ближе, чем на десять шагов.
Рядом, беспомощно брякая полупустым ведром, остановилась Лилия. Ее лицо исказилось, и по щекам заструились слёзы, но от жара они мгновенно высыхали на щеках.
– Как же так?! – проговорила она, увидев Анну. – Почему? Я ведь несколько минут назад здесь была…
Анна стояла как вкопанная, глядя на то, как горит их
