Духовное Древо - Элла Саммерс

Волчица вскочила и немедленно заняла своё место рядом с Марлоу.

— Итак, теперь мы знаем, что бы братья ни использовали для отпора Проклятым, для этого нужна энергия, — сказала я, присоединяясь к Коннеру на кухне. Я налила себе стакан воды. — Я бы хотела поближе взглянуть на их оборудование. Такое устройство могло бы значительно помочь в защите наших городов.

— Всегда заботишься о всеобщем благе, — Коннер наблюдал, как я отпиваю из своего бокала. — Из тебя получится хороший Рыцарь, — он прислонился спиной к кухонной стойке. — Лучший Рыцарь, чем я когда-либо был. Или когда-либо буду.

— Что ты имеешь в виду? Ты потрясающий Рыцарь.

— Нет, я потрясающий человек, Красная Шапочка, — он одарил меня улыбкой. — Но Рыцарь из меня никудышный.

— Ерунда. Когда мы впервые встретились, ты спас моего брата и мою лучшую подругу от Проклятых. А сегодня ты спас Марлоу. Ты всегда поступаешь правильно. У тебя доброе сердце.

Его взгляд упал на мою руку, которую я положила ему на сердце, и я быстро отдёрнула её, а мои щёки вспыхнули.

— Быть хорошим Рыцарем — это нечто большее, чем просто поступать правильно, — он покачался на пятках.

— Например? — я поставила свой стакан на стойку.

Он схватил его и сделал глоток.

— Хороший Рыцарь выполняет приказы, — вздохнув, он поставил стакан обратно на стойку. — А у меня это никогда не получалось.

— Это из-за того, что ты не должен был расследовать всё это?

— Дело не только в этом, — Коннер ссутулился, чего я никогда не видела у Рыцаря. На его лице отразилось столько всего: печаль, сожаление, трудности.

Я положила ладони ему на плечи.

— Ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти совершенно незнакомого человека, Коннер. Я думаю, это делает тебя отличным Рыцарем.

Он не выглядел убеждённым.

— Я серьёзно, — сказала я. — Ты храбрый, самоотверженный, добрый…

На его губах медленно проступила улыбка.

— Прекрати, — протянул Коннер. — Ты заставляешь меня краснеть.

Я крепче сжала его руки. Я подождала, пока он посмотрит мне в глаза, прежде чем заговорить.

— Я серьёзно.

— Знаю. У тебя неплохо получается быть серьёзной. Это мило.

Я нахмурилась, опустив руки по швам.

— Если ты просто собираешься пошутить…

— Подожди, — он схватил меня за руку, когда я отворачивалась.

Я развернулась и стала ждать.

— Спасибо, — вся бравада исчезла с его улыбки. Он выглядел встревоженным, даже неуверенным. — Я знаю, что часто шучу, но я хочу, чтобы ты знала, что твои слова много значат для меня.

— А твоя помощь много значит для меня.

Он нежно провёл рукой по моей щеке… Затем вытащил что-то из моих волос. Он показал это мне.

Я покосилась на загадочный кусок искорёженного металла.

— Что это?

— Обломки битвы в парке. Это ещё не всё, — он потянулся ко мне, но замер. — Можно мне?

— Конечно. Я определённо не хочу ходить в таком виде, будто я упала в мусорный бак.

Коннер вытащил мусор из моих волос, с капюшона толстовки и даже со шнурков на ботинках.

— Ух ты, сколько хлама, — сказала я, уставившись на груду проводков и металлических обломков, которые он сложил на кухонном столе.

— Ну, взрывов было много, — отметил он.

Я съёжилась при этом напоминании. У меня задрожали руки.

— Эй, ты в порядке? — он озабоченно нахмурился.

— Это так странно. Когда мы были там, в эпицентре той битвы, я… ну, конечно, я была напугана, но в голове у меня также была ясность, понимаешь? Но теперь, когда я вспоминаю это… — я посмотрела на свои трясущиеся руки. — …например, стоя здесь, я знаю, что сейчас я в безопасности, но когда я вспоминаю ту битву, мне почему-то становится намного хуже, намного страшнее, чем когда я переживала её. И это заставляет меня чувствовать… из-за этого я чувствую себя такой потерянной и одинокой, — я подавила смешок. — Полагаю, в этом нет никакого смысла, да?

— В этом есть смысл, — ответил он. — Когда ты была там, твой разум был занят поисками выхода из опасности. У тебя не было времени по-настоящему осознать опасность. А теперь ты это осознаёшь. Это нормально, Красная Шапочка. Все Рыцари чувствовали это. Все Рыцари боятся.

Я цеплялась за его слова, радуясь, что он не считает меня сумасшедшей или полной трусихой.

— Правда?

— Да. Даже такой супер крутой Рыцарь, как я, — сказал он. — Бояться — это нормально. И показывать это тоже нормально.

— Но разве Рыцари не должны всегда быть храбрыми и бесстрашными?

— Генерал скажет тебе, что все Рыцари должны стремиться стать бесчувственными роботами, — Коннер сжал мои руки и встретился со мной взглядом. — Не слушай его, Красная Шапочка. Мы не роботы, и у нас есть чувства. И это абсолютно нормально.

— Коннер, я… — я прочистила горло, даже не уверенная, что хочу ему сказать. Я отпустила его руки и перевела взгляд на груду металлических обрезков на прилавке. — Думаю, мне следует выбросить весь этот хлам.

— Подожди.

Коннер начал напевать, сначала тихо, но постепенно это становилось всё громче и громче, пока его прекрасная песня без слов не заполнила всю комнату. Стойка гудела от каждой низкой ноты. Стены звенели от каждой высокой. И воздух потрескивал от магии, которая связывала всё это воедино.

— Как ты это делаешь? — я ахнула, когда металлические обломки поднялись со стола и запрыгали между нами.

Кусочки переплетались и поворачивались, сдвигались и растягивались, сливаясь и плавясь друг с другом, пока не превратились во что-то совершенно иное. Что-то волшебное и невероятное.

— Магия — это не только взрывы и разрушения, — Коннер взял меня за руку и положил на мою раскрытую ладонь ожерелье, которое он сам сделал. — Это нечто гораздо большее.

Я провела кончиком пальца по замысловатым, изящным линиям орхидей, затем провела им вниз по тонкому стеблю, который образовал цепочку ожерелья.

— Это так красиво.

— Это твоё, — сказал он мне, обхватив ожерелье моей рукой. — Ты не потеряна, Красная Шапочка. И ты не одинока. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто шепни орхидеям, и я приду. В любое время. По любой причине. Хорошо?

Улыбнувшись, я кивнула.

— Обязательно, — я повесила его прекрасный, магический подарок себе на шею. — И спасибо тебе.

— В любое время, Красная Шапочка, — он нежно сжал мою руку. — В любое время.

Никто из нас не знал, что сказать после этого, поэтому мы вообще ничего не говорили. Мы просто стояли, глядя друг на друга, пока голос Марлоу не прорезал долгое, тягучее молчание.

— Я не хочу вас прерывать или что-то в этом роде, но должен ли я чувствовать себя