Сошествие в Аид - Хейзел Райли
— Ну же, Хейвен, что ты скажешь обо мне?
Она не отвечает. Снизу я вижу линию её грудей. Вдруг она хватает меня за руку, взметнув воду и пену во все стороны. Это врасплох. Не понимаю, что она задумала. Потом скользит моей рукой в воду и тянет вниз, погружая её. Кладёт на середину груди и ведёт ниже, к животу — останавливает ровно настолько, чтобы свести меня с ума.
— Поаккуратнее, маленькая бестия, — предупреждаю серьёзно.
— Иначе что?
Я прищуриваюсь:
— Не думай, что из-за одежды я не залезу к тебе в ванну.
Её рука ведёт ещё ниже — к паху. Дальше не пускает, и я готов выругаться в голос от отчаяния.
— Тогда залезай. Иди сюда.
Она не оставляет мне времени ответить. Поворачивает голову и скользит губами по моему предплечью, оставляя мокрую дорожку. Зубами бережно покусывает кожу — мелко, дозированно, чтобы не дать слишком много. Чтобы не дать того, чего я хочу.
— Господин Яблок, ты растерялся? — спрашивает, делая паузу в своей дразнилке.
Я выдыхаю сильнее, чем стоило бы:
— Думаешь, сможешь меня смутить?
Она замирает и бросает снизу долгий взгляд:
— Уверена.
Я спокойно вздыхаю, даря ей иллюзию победы:
— Ладно, — говорю. Затем рывком освобождаюсь и отступаю. Хейвен следит за каждым моим движением с самодовольной ухмылкой — той самой, когда уверена, что взяла верх. Я закидываю ногу через борт — вода летит брызгами, Хейвен вскрикивает. Упираюсь руками в края и, пока она дёргает ногами, чтобы спрятаться, влезаю и второй ногой. Ставлю ладони по обе стороны от её лица, сжимая фарфор бортика, коленями упираюсь по бокам от её бёдер. Половина меня мокрая, одежда тяжелеет вдвое — плевать.
Хейвен поднимает правую ногу, местами в мыльных пятнах, обвивает меня, пытаясь утянуть вниз. Не нужно — я и так бы наклонился. Опускаюсь ближе и замираю в сантиметрах от её лица.
— Итак?
Она качает головой:
— Мог бы хотя бы снять одежду.
— Это было бы пустой тратой времени, — парирую. — Ты правда думаешь, что я сначала стану раздеваться, если в ванне — ты, голая, и с таким взглядом?
Она хмурится:
— С каким это «таким»?
Я провожу костяшками по её щеке — она едва заметно вздрагивает, и это даёт мне очередное подтверждение.
— Взглядом той, что хочет меня каждой клеткой своего маленького голого тела.
Она облизывает губу — я едва не вздрагиваю сам, представляя её язык везде. Вижу, как она пытается перехватить управление, не дать мне выиграть. Её руки уходят под воду и находят пояс моих брюк. Без колебаний скользят внутрь, и я стискиваю кромку ванны так, что костяшки белеют.
— Тогда забери контроль, — шепчет. — Ты всегда становишься на колени передо мной. Теперь заставь меня встать на колени.
Её слова прокатываются по мне дрожью, сотрясая до последней кости. Повторять не надо. Я встаю и выхожу из ванны — в глазах Хейвен вспыхивает любопытство, видно, что я застал её врасплох. Она открывает рот, но я подношу палец к губам — молчать.
— Встань и иди сюда.
Она подчиняется мгновенно. Из мыльных пузырей выходит её голое, прекрасное тело. Я помогаю ей выбраться из ванны — на случай, если она, как обычно, зазевалась и поскользнётся. Она встаёт передо мной, ожидая моего следующего шага. Как бы мне ни нравилось преклоняться перед ней, опускаться на колени и зарываться лицом между её бёдер, сейчас мне хочется начать игру самому.
— Раздень меня, — говорю.
Хейвен вскидывает бровь, но не спорит. Я поднимаю руки — показываю, с чего начать, — и она стягивает с меня чёрную водолазку. Её маленькие, слегка дрожащие ладони спускают штаны вместе с боксерами — я остаюсь перед ней полностью обнажённый.
Я слышу, как она шумно сглатывает. Её взгляд скользит по моему шраму — как всегда, — но это меня не задевает. То, как Хейвен смотрит на меня, — другое.
Когда она пробует опуститься на колени, я двумя пальцами подхватываю её за подбородок и заставляю смотреть мне в глаза.
— Нет, — шиплю. — Не хочу, чтобы ты становилась на колени.
— Но ты же сказал…
Я наклоняюсь и краду быстрый поцелуй — хотя хочу куда большего.
— Я буду вставать на колени перед тобой всегда. Но ты — никогда. Я не хочу видеть тебя на коленях, Persefóni mou. Ни передо мной, ни перед кем бы то ни было. Ясно?
Она кивает.
Я вновь выпрямляю её и прижимаю ладони к её мокрым ягодицам, притягивая к себе. Утыкаюсь лицом в изгиб шеи и осыпаю крошечными поцелуями, втягивая вкус её кожи — и пены для ванны.
— Но помни: сейчас контроль у меня. Я хочу, чтобы ты снова легла в ванну, на спину, и широко раздвинула ноги для меня. Справишься, Хейвен?
— Да, — шепчет она хрипло. Она прижимается тазом, чтобы потереться о мой стояк, — я пресекаю. Она стонет в протест. — Хайдес…
Я чувствую, как она меня хочет — нутром. И хочу удовлетворить её сильнее, чем дышать. Но она отдала мне руль — я не отдам его обратно в последний момент.
— В ванну.
Хейвен целует меня в кончик подбородка, отступает и снова скользит в воду. Как бы мне ни хотелось ещё помучить себя, любуясь её каждым движением, ждать больше не могу. Я показываю ей жестом «не двигайся» — будто она вообще думала шевелиться — и бегу в комнату за презервативом. Когда возвращаюсь и подхожу к борту, вижу, как у неё подрагивают ладони, пока я нависаю над ней: хочется схватить меня и тянуть ближе, от нетерпения.
Хейвен раздвигает ноги и обхватывает меня крепко, так, что я бы не вырвался даже под пыткой. Я упираюсь предплечьями в край ванны и касаюсь её губ. Она тянется за глубоким поцелуем — я отстраняюсь. Наклоняю голову и смотрю, не скрывая улыбки.
— Знаешь, чего я хочу, Хейвен?
Она качает головой.
Я скольжу ртом к её уху и шепчу:
— Я хочу зарыть в тебе каждую часть себя, всё, чем я являюсь. Каждый день. Утром и ночью. Хочу вернуться в Йель и сказать твоему брату, который так уверен, какой я мудак, какого вкуса его сестрёнка. Хочу рассказать Аполлону, как ты шепчешь моё имя — а не его. Хочу привезти тебя в планетарий,
