Воля владыки. У твоих ног - Рия Радовская

— Ты знаешь, кто я! — обрадовался золотой мальчик. — Верни меня немедленно домой! И сними это! — он потряс связанными руками. — Дебилка, что ты смотришь! Ты знаешь, кто я! За что вы деньги получаете, куда идут налоги, почему тебе потребовалась неделя, целая проклятая неделя, чтобы меня найти⁈

Сардар оказался рядом раньше, чем Лин успела поставить на место эту пакость. Быстро рубанул ребром ладони по шее сзади, так что подонок с воем повалился на пол.

— Помни свое место, отребье! И разевай пасть, только отвечая на вопросы.

Под омерзительное всхлипывание и уверения, что да, он ответит, на все ответит, Сардар отступил.

— Я провалился в проклятый водопад. Мне пробили голову, я чуть не сдох в этой вонючей дыре, прямо на камнях. Потом пополз, полз, полз и выполз. А тут эти. Стая, так они себя называют. Рыжий, тупая скотина, сказал, что я… я… — он задохнулся, закашлялся, выплевывая на пол слюну и кровь.

— Что ты псих и подстилка для настоящих кродахов? Он тебе польстил. Вернуться пробовал?

— Я не знал… не помнил, где…

— Ясно. Ты, — Лин повернулась к следующему. — Заир Кадим, он же Два-к-Дюжине. Побег из-под охраны год назад. Как здесь оказался?

— Простите, с кем имею высокую честь беседовать?

— Неважно. Отвечай.

Бывший делец вздохнул, слегка развел руками и склонил голову в точно выверенном поклоне. Изысканные манеры возвращались к нему со скоростью идущего с моря торнадо, но в сочетании с драной, заскорузлой от пота рубахой и грязными босыми ногами смотрелось это убого. Образ лощеного светского повесы не выдержал испытания трущобами, а вот былая склонность к темным делишкам должна была здесь расцвести пышным цветом.

— Я, видите ли, имел несчастье довериться не тем людям. Мне пообещали убежище, транспорт в безопасное место… Вынудили перевести деньги… К слову сказать, могу ли я надеяться?..

— Вернуться пробовал? Чем здесь год занимался, почему к властям не обратился?

— Куда мне было возвращаться! — Кадим театрально всплеснул руками. — В тюрьму? А после — стать нищим? Побираться в Нижнем?

— А здесь — не побирался?

— Нашлись люди, сумевшие оценить мои скромные таланты, — обтекаемо ответил тот.

— Ясно. Ваш клиент, видимо, — Лин бросила быстрый взгляд на первого советника. — О талантах господина Кадима могу рассказать во всех подробностях, если пожелаете — материалы дела помню.

Сардар отрывисто кивнул.

— И последний, — Лин внимательно осмотрела стоявшего чуть в стороне профессора. — Вы-то как здесь очутились, достоуважаемый господин Саад? И кого, позвольте узнать, похоронили вместо вас?

— Кого похоронили, тот уже ни о чем не расскажет. А вы, я вижу, неплохо устроились, — черные умные глаза профессора откровенно смеялись. Его, похоже, абсолютно не волновало, что он в ближайшее время может отправиться на плаху или в тюрьму. А вся ситуация забавляла. — Шаровары вам идут, агент, или, вернее сказать, личная анха достопочтенного владыки. — Он вдруг поклонился Асиру, без заискивания, спокойно, будто и впрямь выражал уважение.

Кровь бросилась в лицо. Лин глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Я уже и забыла, как мастерски вы умеете выводить из себя. Что ж, раз так потрудились, обустраивая собственную смерть, можно даже не спрашивать, пытались ли вернуться. А зря, профессор, — Лин не смогла отказать себе в удовольствии хотя бы в малом уесть ядовитую сволочь. — Ведь проходили только свидетелем. Вряд ли этот мир предложит вам четвертую премию, господин трижды лауреат. А вы успели поизноситься.

За три года профессор разительно изменился. Осунулось костистое лицо, ввалились щеки. Кожа, и без того имевшая нездоровый, желтоватый оттенок, стала выглядеть еще более старческой, а длинный нос с внушительной горбинкой на истощенном лице смотрелся и вовсе безобразно. Сколько ему было, когда общественность устроила пышные похороны? Сорок с небольшим вроде бы. Волосы свисали до плеч неопрятными жирными прядями. И все это никак не сочеталось с уверенным выражением и умением держаться с холодным достоинством.

— Мало кого трудности украсят так же, как вас, старший агент, — Саад окинул ее выразительным взглядом с головы до ног. — Но если вы думаете, что я заранее планировал побег из собственного мира, то ошибаетесь. Это было случайностью. А вернуться отсюда нельзя. Уж поверьте, я пытался. Чем я мог заниматься здесь? В неразвитом мире с зачаточными технологиями и ущербной наукой? Только тем, чем привык. Лекарства, снадобья, эликсиры. Мне никто не позволил бы открыть даже убогую лавчонку в городе. Нужны документы, разрешения, а чтобы получить их, надо прорваться к кому-то, кто может понять, на что я способен. Без денег, без образцов! Вы верите в чудеса, агент? Я — нет. Некто Рыжий дал мне возможность работать. Обеспечивать его и его стаю, — Саад поморщился так, будто само слово вызывало у него отвращение, — лекарствами. Этого недоразвитого господина, — Саад указал на сынка Пузана, — я узнал сразу. Он попытался истечь кровью в моей каморке. Не сказал бы, что был счастлив лечить его, но вряд ли кто-то стал бы слушать возражения. Рыжему всегда нужны кродахи на побегушках.

— Заткнись, сальная сволочь! — выкрикнул с пола молодой идиот и тут же получил от Сардара ногой по ребрам.

— Сальный, да, — кивнул Саад. — Под этой кличкой меня знают здешние голодранцы. Будем знакомы, агент.

— И почему у меня не получается проникнуться и посочувствовать? Вот что вам, профессор, дома не жилось? — Лин обернулась к молча взиравшему на весь этот цирк Асиру. — А это, владыка, ваш клиент. Характер мерзкий, ум гениальный, знаний — лет на двести вперед. Решайте сами, куда применить.

— Лекарь-аптекарь, такого добра у нас навалом, — владыка, до того сидевший в расслабленной позе и подпиравший ладонью щеку, выпрямился. — Много знаешь о делах Рыжего? Со всей шайкой знаком?

— Знаю не все, — склонил голову Саад. — Но слышал достаточно.

— Сардар, он твой. Потом отправишь к Ладушу, пусть покопается в его гениальных мозгах и выяснит, насколько может быть полезен. Или опасен, — добавил, усмехнувшись. — Остальные тоже твои. Вытянешь что-то важное — доложишь. Весь гнойник с Рыжим во главе — вычистить. Идем, — он взглянул на Лин, поднялся и, не оборачиваясь, пошел из зала.

Глава 5