Тайная мама для сына миллиардера - Ада Линн
Я сохраняю абсолютное спокойствие на протяжении всей дороги до дома.
Только когда захожу в квартиру, вдыхаю спёртый запах помещения, которое не проветривали две недели, меня накрывает паника.
Что, если это конец?
Что, если Тагиров не одумается, и я больше никогда не увижу Эдика?
Не надо было уезжать! Нужно было цепляться руками и ногтями за косяки, даже если бы амбалы меня тащили силой!
Внезапно меня покидают силы.
Я прислоняюсь спиной к двери и сползаю прямо на пол. Обхватываю колени руками и даю волю слезам.
В душе поднимается то беспросветная тоска, то неукротимая ярость, то колет нежностью, когда подумаю о своём сыне и обо всём, что ему пришлось пережить по воле взрослых.
Холодная мачеха, тётка-мошенница, упрямый отец и родная мать-неудачница.
Хорошо, что у него хотя бы была любящая бабушка.
Позволю себе попереживать, но недолго.
Надо занять себя чем-нибудь. Тагиров любит сына и осознает, что я нужна. Обязательно.
Решаю убраться в квартире. Намываю полы, протираю пыль, проветриваю комнаты. Стираю вещи, которые остались в корзине для белья.
Перебираю документы. Заодно обдумываю – есть ли у меня хоть какие-то основания пойти в суд и потребовать признания материнских прав?
Я сфотографировала каждую страницу той злополучной папки, но что есть у меня самой? Нахожу различные справки, а ещё заключение Райской о том, что я родила и ребёнок погиб. Ко всему этому наверняка понадобится тест ДНК, и тут уже я не знаю… можно ли делать такой тест в обход Тагирова?
Проходит день, проходит ночь и наступает утро.
Сижу в своей крохотной кухне, пью чай и думаю, что делать дальше. Нужна новая работа, нужен юрист и всё ещё как-то нужно выплачивать долги.
Надежда на то, что Артур позвонит и предложит поговорить, тает с каждой минутой. Кажется, я переоценила рассудительность этого мужчины.
Гипнотизирую телефон и мысленно устанавливаю себе дедлайн. Если до полудня ничего не произойдёт, я отправляюсь искать новую работу, а вечером займусь поиском юриста через интернет. Может, найду хотя бы бесплатную консультацию, чтобы понять, каковы мои шансы…
Звонок в дверь прерывает поток моих мыслей.
Подскакиваю как ошпаренная, открываю дверь.
На пороге стоит Тагиров. Без привычного делового костюма, в джинсах, футболке и кожаной куртке. На подбородке – щетина, под глазами – тени. По ощущениям, Артур пережил бессонную ночь.
Я рассматриваю его, а он меня.
Я в самой обычной домашней одежде – футболка и трикотажные шорты.
Наконец, наши взгляды встречаются, и Артур хрипло выдыхает:
– Я не смог сказать Эдику, что уволил тебя.
24
Отхожу в сторону, пропуская мужчину. Плотно закрываю за ним дверь.
– Проходи. Хочешь чаю?
– Лучше кофе.
– Кофе у меня нет.
– Тогда чай.
Иду в кухню и слышу за собой шаги Тагирова. Я очень ждала, что мы поговорим, но сейчас испытываю дикое волнение. Как будто делаю что-то запретное.
Ставлю чайник, выставляю на стол чашки и своё небогатое угощение. Сахар кубиками, печенье.
Тагиров стоит у входа, прислонившись плечом к косяку. Наблюдает за мной, сканируя внимательным синим взглядом, от которого мне не по себе.
– Что же ты сказал сыну по поводу моего отсутствия? – интересуюсь я. Все приготовления закончены, и остаётся только дождаться, когда закипит вода.
– Что ты взяла выходной.
– Разумно.
Чайник щёлкает, сигнализируя о том, что вода готова. Я завариваю чай и сажусь.
Под весом миллиардера хлипкая деревянная табуретка скрипит.
Я снимаю самую дешёвую квартиру, соответственно, и мебель здесь старой советской закалки. Какие бы хорошие вещи тогда ни делали, у всего имеется свой срок. И многие вещи в этой квартире уже доживали свой век.
Артур делает вид, что всё нормально.
Барабанит пальцами по столу, к чашке к дымящимся напитком не прикасается.
– Расскажи всё как было.
Просит. Надо же… Артур Тагиров меня просит о чём-то. Не приказывает, не принуждает, не угрожает. Хотя сейчас не время припоминать былое.
И я рассказываю. Всё как было с самого начала. Как хотела оставить ребёнка себе, как Райская обвинила меня в его гибели и как я нашла документы в комнате Эдуарда.
Рассказываю о том, как наш сын нашёл меня. Как сообразил вбить в поисковик моё имя, нашёл страницу в социальной сети.
Тагиров выслушивает, не перебивает. Делает пару глотков чая и долго молчит, когда я завершаю рассказ.
– Прости меня.
Смотрю на Артура и внезапно вижу его в совсем ином свете. Не уверенным в себе миллиардером, хозяином жизни, а уставшим мужчиной, которого предали самые близкие.
– Я всего мог ожидать от бывшей жены и от сестры, но когда ты сказала, что эту папку Эдику отдала моя мать… Как она могла скрыть такое?
– Может быть, не хотела тебя расстраивать. Ведь в документах написано, что я самая обычная суррогатная мать, ну и донор яйцеклеток. Нет информации о том, что меня обманули, что я хотела оставить ребёнка. Чужая женщина, которая родила ей внука.
О матери Артура я уже думала, и немало. К сожалению, мы уже не узнаем, почему она промолчала, но…
– По словам Эдика бабушка думала, что отдаёт папку тебе. Она несколько раз назвала его Артуром в бреду. Так что перед смертью, она хотела рассказать тебе.
Лицо мужчины внезапно разглаживается.
– Мама действительно бредила последние несколько дней. И всё же… - Артур морщится. – Как же всё криво сложилось в моей жизни. Особенно с тобой. Я бы очень хотел встретить тебя раньше, ещё до того, как моя карьера в хоккее взлетела. Просто подойти к тебе на улице и сказать: «Привет!» Знаешь, ведь в детстве я жил в этом самом районе.
– Правда? – сердце начинает стучать чаще. – А я тоже всю жизнь здесь живу. Просто на другой улице, квартиру продали, когда мама заболела, и начали снимать.
– На какой именно?
Выясняется, что в детстве мы жили с Тагировыми на одной улице, но в разных домах.
– То есть, мы действительно могли просто встретиться на улице, – медленно проговаривает Артур.
Сердце начинает стучать чаще, меня бросает в жар, ладони начинают подрагивать.
– Наверное, могли, – хрипловато отвечаю я.
Артур накрывает мои пальцы тёплой ладонью, чуть сжимает.
– Знаешь, когда я начал играть в хоккей, меня как-то сразу затянуло в водоворот случайных связей. Подростком не думаешь о том, хорошо или плохо. Просто
