Развод. Я хочу стать мамой - Виктория Вишневская
– Ключи, – говорю жёстче, непоколебимо глядя на него.
И вот тут из него опять черти полезли. Хмурится, шагает ближе.
– Что, ударишь на людях? – усмехаюсь, угадывая его мотив. Он только хватает меня за запястье и дёргает на себя. Взгляд падает на мою шею, где синюшные отпечатки его пальцев. – Давай. Одно заявление в полиции уже лежит. Второе хочешь?
– Ты написала на меня заяву? – глаза у него становятся круглыми, как у рыбы.
– Для государственного служащего, который по карьерной лестнице карабкается, кайфовая перспектива, да? – улыбаюсь уголком губ, чувствуя маленькое сладкое удовлетворение. – Побои сняты, отпечатки тоже. Так что если хочешь разойтись мирно – просто отдай ключи от квартиры.
Мне нужно вернуть ключи хозяйке. А потом съеду. Так намного надежнее.
Он вдруг хватает меня за шею. Я машинально вытягиваю её, словно черепаха, зная — среди прохожих он ничего мне не сделает. Хотя… ему, похоже, плевать на чужие взгляды.
— Что ты такая противная? — шипит сквозь зубы и слегка сжимает. Всё равно больно — вчерашние синяки ноют, как старые, капризные. — Ты же сама виновата. Была бы поотзывчивее — я бы тебя не ударил. А ты язык за зубами не держала, и…
— Что здесь происходит? — раздаётся стальной голос, и сбоку будто вырастает скала. Мы одновременно оборачиваемся. Перед нами — мужчина: высокий, широкоплечий, взгляд холодный, расчётливый. И весь этот ледяной взгляд сейчас вонзается в Кирилла. — Шевченко, объяснись.
— Да всё в порядке, Август Викторович, — Кирилл отшатывается от меня, как от кипятка. Он искренне пугается, завидев мужчину.
— Август? — шепчу, не веря. Разве это не замминистра? И не босс Шевченко? Он. Точно он. Я столько раз слышала, как мой бывший ругался на него и искал способ подлизаться, что выучила это имя наизусть.
— Это моя девушка, — лепечет Кирилл, уже путаясь в словах. — Она… ну… чуть-чуть извращенка, знаете ли. Пришли, попросила схватить её за шею, и…
Интересно, поверит?..
Конечно. Мужики как всегда выходят сухими из воды.
— Хватит, — обрывает Август. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на шее и — зачем-то ниже, будто там что-то найдёт. А найдёт, если задрать майку.
Только подумав об этом, внутри всё болезненно сжимается. Я хватаюсь за живот, стискиваю ткань футболки — губы сами кривятся.
— Кажется, вы переборщили со своими игрищами, — голос мужчины становится жёстче. — Девушке нужна медицинская помощь.
— Да ничего ей не надо, — Кирилл снова лезет, хватает меня за запястье. Я дёргаюсь, пытаясь вывернуться.
— Отпусти, придурок, – шиплю на него.
— Отпустите, Шевченко, — гулко приказывает тот же голос. На секунду я благодарна ему — он не отворачивается, не бросает меня.
И ведь этот прихвостень слушается, пугливо пятясь назад.
— Я уйду. Отдай только ключи, — выдавливаю, мечтая поскорее закончить этот цирк.
Кирилл мнётся. Не знает, как выкрутиться. Понимает, в каком свете стоит перед своим боссом. А мне его ни капли не жалко. Ни грамма.
— Поторопитесь, у меня мало времени, — спокойно произносит Август Викторович и бросает взгляд на часы. — Мне нет дела до ваших семейных разборок, но это происходит перед зданием администрации. Быстрее.
Шевченко нехотя суёт мне в ладонь связку ключей. Металл холодит, как лёд.
— Вот и решили. Как тебя зовут? — это уже мне.
— Арина, — выпаливает язык раньше головы.
— Пойдём, — кивает он в сторону стоянки. — Отвезу тебя в больницу.
Город вокруг гудит, как улей; люди смотрят и отворачиваются.
Я бы хотела отказать, доехать сама, но… Внутри и правда что-то болит.
Делаю шаг в сторону, за мужчиной. Пока не знаю, поеду ли с ним, но поблагодарить за помощь стоит. И ухожу, ощущая взгляд бывшего парня на своей спины.
Чувствую, так просто это не закончится…
***
Друзья, всем добро пожаловать в мою новинку
Будет больно, будет неприятно, будет сложно. Надеюсь, вам понравится!
Не забудьте поставить звёздочку на книгу, добавить в библиотеку, чтобы не потерять историю!
Домой сегодня точно нельзя. Нельзя-нельзя. Надо где-то переждать, переночевать, пока Кирилл не утихнет и полиция не возьмётся за дело.
Мы доходим до какой-то крутой тачки — зеркальная, чёрная, как ласточка. Мне, будущему учителю начальных классов, о такой только мечтать.
— Садитесь, — кивает он на пассажирское сиденье, открывая свою дверь.
— Спасибо за помощь, но дальше я сама, — привычно упрямлюсь. Раньше и так было тяжело принимать чужую помощь, а теперь ещё сильнее. Во всём ищу зло. Даже сейчас.
— Садитесь, — чеканит уже злее и твёрже. — Не хочется быть как ваш парень, поэтому прошу по-хорошему.
Это он так просит?
— Отвезу в больницу. Ничего более.
— Зачем вам эти заморочки, замминистр?
— Ненавижу эту грязь, — морщится, снова смотрит на мою шею, где по-прежнему горит кожа. — Считайте, хочу исправить косяки своих сотрудников. Только больница. Никаких расспросов, ничего личного.
Нельзя доверять мужикам. Нельзя-никак. Кирилл тоже поначалу был хорошим. Прямо принц на картонном коне. Правда, меня всё время что-то тихо тянуло за рукав и шептало: люблю ли я его? Правильно ли, что я с ним?
Я вздыхаю — и отчего-то решаюсь довериться ещё раз. В больницу и правда надо.
Сажусь. Достаю телефон. Знаю, что с моей позиции это нагло, но…
— Я включу запись нашего разговора, — говорю. Больших шишек надо бояться ещё сильнее. Они безбашеннее: знают, что им всё простительно, пока не доказано обратное.
— Делай, что хочешь, — усмехается он, заводя мотор. Такой самоуверенный.
Не думала, что увижу его вживую. Только слышала о нём и только гадости. Фамилия… какая у него там? Пятницкий, кажется. А имя у него странное… Август.
— Когда это произошло? — вдруг спрашивает он на повороте. Сразу понимаю о чем он – моё избиение.
— А вроде говорили, без расспросов… — кусаю губу и тут же шиплю, закусив ранку.
— Точно, — будто вспоминает. — Не хочешь — не отвечай. Но после подобного — он будет уволен.
Ого. Такого эффекта я не ожидала. Даже не знаю, что делаю больше – радуюсь или волнуюсь. Потому что весь гнев потом он может выплеснуть на меня.
— Вы даже не знаете, что произошло. Может, я и правда извращенка? — бросаю глупо. Пытаюсь понять этого человека. Какие цели он преследует.
—
