Как поймать монстра. Круг третий. Книга 1 - Арина Цимеринг
И они пошли.
* * *
Он зажал себе рот и нос рукой, чтобы запереть надрывное дыхание внутри. Не дать ему вырваться наружу оглушительным знаком: он тут.
Рука мелко дрожала, и из-за этого тонкие вздохи просачивались сквозь пальцы мелкими натужными рывками.
— Норман…
Голос раздался несправедливо, пугающе близко — прямо из-за ствола дерева, за которое он упал.
— Норман, пожалуйста…
Норман закрыл глаза.
Дрожь передалась из руки в грудь, из груди — в живот, из живота — в колени. Казалось, кто-то трясет его изнутри, как куклу, и все, что он может, — это упираться пятками, прижимать себя к дереву, а руки — ко рту с такой силой, чтобы не дать неизвестному мучителю схватить его и затрясти прямо в воздухе.
— Почему ты убегаешь?
Голос стал еще ближе, но Норман не смог заставить себя открыть глаза.
Он не сможет здесь спрятаться.
Он не сможет убежать.
Она вот-вот его найдет.
49. Ты мертва, сестричка
Лес вокруг был одинаково безликий.
Ни единого опознавательного знака, ни единой тропы, ни единого места, которое бы кричало: ты здесь уже проходил! Прячься здесь! Иди сюда!
Норман, спотыкаясь и прижимая к себе кочергу, брел между черных толстых стволов. Нога кровоточила. Красные пальцы стискивали железо так, что их, наверное, уже не разожмешь.
Он не знал, сколько уже идет; день и ночь не менялись местами; не темнело, не рассветало. Все время стояла одинаковая серость. Нормана это не удивляло — он знал, что так и будет, с того самого момента, как оказался здесь.
Опять.
Снова.
Это повторяется.
«Здесь все повторяется, — в притупленном отчаянии думал он, пока брел не разбирая куда. — Все повторяется по кругу, событие за событием. Она об этом говорила. Эта зима никогда не кончится. Белтейн никогда не наступит».
Он снова был здесь, в хитросплетении деревьев и царстве страшной черной земли. Как и тогда — потерянный, испуганный. Загнанный в лабиринт, откуда нет выхода. Сколько бы ты ни шел и куда бы ни направлялся, здесь ничего не меняется. Он снова оказался в кошмаре.
А если он здесь, значит, он в этом лесу не в одиночестве.
Опять.
Снова.
Это повторится.
Потому, когда его позвали, Норман не удивился. Остановился, прижав кочергу к груди. Замер бессмысленным взглядом на поваленном стволе. Дыхание застряло в горле посреди вздоха куском льда — не протолкнуть его наружу, не сглотнуть. Ноги примерзли к неровной земле.
— Норман, — повторил голос за спиной.
Норман прикрыл глаза. Зажмурился. Он должен был идти вперед не оборачиваясь. Так он сделал в прошлый раз, в том, еще ночном лесу. Убежал — вот что он сделал. Вот что он всегда делал.
От страха и опасности. От ответственности и своих призраков.
Он убегал.
Может, пора перестать. Может, это так и должно закончиться. Может, именно это он и заслужил.
Норман медленно развернулся, а потом, чувствуя, как ходит ходуном в руках кочерга и как трясутся колени, открыл глаза.
Перед ним среди черных стволов и белого снега, чужеродная, не принадлежащая ни этому миру, ни этому месту, — перед ним стояла Надин.
* * *
— Золотое сечение.
— Что?
Эха у голосов не было: темнота украла его, оставляя слова брошенными в воду камнями, которые тонули, как только произносились. Из-за этого Кэл не разобрал, что сказал Киаран; или, может, из-за усталости.
Она облепила его сосущим силы паразитом, навалилась тяжестью поверх Купера, который теперь казался неподъемным. Кэл тащил на своих плечах человека, толщу земли и каменную твердь, вынужденный опасаться, что под этой ношей подломятся ноги.
— Я подумал о том, что золотое сечение — это тоже спираль, — не поворачиваясь, пояснил Киаран. Сил пошутить, мол, Кэл не знает, что это такое, не нашлось, но Киаран не стал дожидаться, угадав и сам. — Это особая пропорция, которая наблюдается в природе. Закрученная несимметричная спираль.
Может, пока Кэл изучал его, он сам неплохо успел изучить Кэла.
Шаг. Еще шаг. И еще один.
Пропорция, спираль, сечение… Смысл слов заглушался треском огня и ускользал прочь. Кэл мог думать только о том, как каменная толща впивается в плечи, придавливая его к земле.
— Я не говорю, что мы идем по золотому сечению. Изнутри это сложно понять. — Слова Киарана падали в воздух и пропадали, не оставляя после себя ни смысла, ни отзвука. — Мистер Эшли смог бы рассказать подробнее. Я о золотом сечении знаю только из Дэна Брауна…
Он говорил что-то еще и еще; Кэл сосредоточился на его затылке, совершая шаг за шагом, движение за движением и чувствуя, как горят огнем ступни. Свет факела, который перекрывал собой Киаран, расплывался красным ореолом — кровавым воротником вокруг его головы. Как бы Кэл ни старался держаться, иногда взгляд терял фокус, и тогда затылок Киарана превращался в черную точку, плывущую в красном гало посреди темноты.
В какой-то момент Кэл потерял бдительность и вместо затылка обнаружил перед собой лицо — открытое и требовательное.
— Что? — моргнул он, с трудом останавливаясь.
— Передышка, — сказал Киаран таким тоном, будто повторял не впервые. — Мы делаем привал. Опустите мистера Купера, пожалуйста.
Удивительная требовательность перетекла с лица в голос, а потом исчезла, словно Киаран сам застеснялся своей храбрости. Кэл не обратил никакого внимания — только медленно и неповоротливо, рискуя уронить, наклонился и снял Купера с плеч. Тот, безвольный в его руках, не возражал. Откинутая голова так и не напряглась, закрытые глаза так и не задрожали, готовые распахнуться. Кэл пристроил его у стены тоннеля, чувствуя освобождение от его веса каждым вопящим от боли позвонком.
— Вы можете присесть? — уже не так уверенно спросил Киаран, и Кэл поднял на него взгляд.
Бледное, влажное от жара факела лицо, черные блестящие глаза. Залитый красными отсветами, он и сам будто светился — беспокойством. Кэл его не осуждал.
— Могу, — покорно согласился он, медленно опускаясь рядом с Купером. — Отчего ж нет.
— Мы уже долго не возвращались в пещеру. — Киаран опустился напротив, ставя палку на каменный пол и придерживая ее рукой. Только сейчас Кэл заметил, что огонь уменьшился, а свет стал куда слабее. — Думаю, это хороший знак. И дышать здесь легче. Мы как будто… удаляемся от Сида. Я надеюсь.
Кэл слегка пихнул его ботинком и в ответ на удивленный взгляд обессиленно кивнул на рюкзак:
— Достань новую. Эта скоро всё.
Какая это по счету? Срок жизни
