Ужасы войны - Тим Каррэн
- Стройся! - крикнул Лайонс, наблюдая, как формируется парадная линия. - Пересчет!
Перекличка прошла по линии, и когда она закончилась, горнист сыграл сигнал "сапоги и седла", и солдаты засуетились под строгим взглядом командира. Как бы они ни боялись, как бы ни тревожились о том, что будет дальше, они знали, что Лайонс в дурном настроении, и сохраняли строгую дисциплину.
- Приготовиться к посадке! - крикнул Лайонс в холодный воздух. Он высоко поднял саблю, размахивая ею. - Садись! По два направо! Вперед!
Разведчики повели отряд из бивака, Бун МакКомб впереди в своих мехах, сжимая бизонью винтовку. За ним, с отлаженной армейской четкостью, солдаты строились в колонну по двое, их дыхание превращалось в белые клубы на морозном воздухе. Во главе строя, подчеркивая военную дисциплину, капитан Чиверс занял свою позицию - его прямая спина и холодный взгляд говорили о предстоящем деле больше любых слов.
Лайонс, на коне, смотрел, как они выезжают в строю. Он не знал, чего ожидать дальше. Если бы они столкнулись с обычным врагом, он бы не сомневался в своем отряде. Он знал, что они будут сражаться. Хотя многие его люди были новичками, многие другие были ветеранами войны между штатами. Но этот враг... он был неподвластен его пониманию. Он не был глупцом. Он видел страх в глазах Буна МакКомба и его разведчиков. А то, что могло их напугать, вызывало у него тревогу.
* * *
Солдаты ехали в молчании.
В суровом, тревожном молчании.
Страх пустил в них корни и не отпускал. Он сгущал их кровь, ускорял сердца, погружал разум в мутный полусвет, достаточно яркий, чтобы умереть, но слишком темный, чтобы разглядеть пустоглазые тени, пока они не набросятся и не вцепятся зубами в горло.
МакКомб тоже это чувствовал, но его страх был более ядовитым. Блаженное неведение было ему недоступно. Он видел, с чем они столкнулись, и прекрасно знал, в какой ад они едут и какую цену он с них возьмет.
И он мало что мог сделать, кроме как молиться в душе и крепче сжимать пистолеты.
Он снова ехал впереди колонны, потому что эти люди нуждались в нем больше, чем когда-либо, и он не бросит их на милость того, что ждало впереди.
Прошло семь часов с тех пор, как они снялись с лагеря. Они останавливались лишь раз, час назад, когда нашли мелкий ручей, пробивавшийся сквозь ледяные плиты. Люди наполнили фляги и поели холодных пайков - галеты, вяленое мясо, сушеные яблоки. Каждой лошади дали моррал овса. Разговоров почти не было, и никакого товарищества.
Снег хлестал вокруг них, мелкий и резкий, как песок и колотый лед, жаля лица и руки. Кавалеристы опускали поля шляп, чтобы избежать снежной слепоты, и упорно двигались вперед, все выше, вдоль краев оврагов и ущелий, под лесистыми склонами и выступающими конусами вулканической породы. Подобно колонне муравьев, продвигающаяся вперед, буран ревел и хлестал вокруг, создавая дикие формы и прыгающие тени. Ветер нагромождал сугробы в четыре фута, засыпая лошадей и людей, пока они не превратились в белые статуи. Ветер выл и пел, завывал траурные мелодии и обещал каждому, что да, здесь есть смерть. Жуткая, мрачная смерть, гремящая, как кости в пустом чреве этой бури.
Разведчики предупреждали МакКомба, что дальше нельзя идти. Говорили прямо, что то, что уничтожило деревню кроу, уничтожит и их. Ибо оно было там, кружило, как волки вокруг костра, чуя человеческое мясо и жаждая его.
Но МакКомб не передал это майору Лайонсу.
Пока.
Пять Волков нашел звериную тропу, которой пользовался военный отряд. Она вела вниз через узкую долину и вверх в суровую, гористую местность с холмиками и зарослями кустарника. Буря на миг утихла, и видимость начала возвращаться. Вокруг были склоны, поросшие сосной и кедровыми зарослями, гнувшимися под тяжестью снега. Голые узлы и плоские вершины серого камня торчали из белизны, отбрасывая глубокие тени на пейзаж.
МакКомба поразила тишина.
Он слышал лишь людей и лошадей, вздохи ветра в деревьях. Ни криков ястребов в небе, ни воя койотов. Ни лосей, убегающих в укрытие. Только эта сверхъестественная, всепоглощающая тишина. Он вытащил кусок вяленой оленины из парфлеша и медленно жевал, чувствуя взгляды из лощин и теней.
Они ехали дальше.
Перед ними открылся луг, его стерильная белизна нарушалась лишь кучками можжевельника и желтыми пальцами дьявольской травы, пробивавшейся сквозь ледяную корку. Река пересекала его, как рваный шрам.
МакКомб уронил оленину из пальцев.
Он что-то учуял, услышал, понял.
Пение.
Те высокие, неземные голоса пели. Оно доносилось отовсюду, пугало лошадей и нервировало людей.
Он пытался проглотить ком в горле, снова и снова, чувствуя, как его кожа начинает сворачиваться.
- Вот тебе сырой порох, и нечем его сушить.
Лайонс посмотрел на него.
Буря обрушилась вновь - не просто снегопад, а слепящая, ревущая пустошь, что поглотила колонну целиком. Лошади заржали, солдаты сбились в кучу, но ветер выл так, что заглушал даже команды. Хуже момента для этого не придумать: они были на открытом склоне, где метель сбивала с ног, а видимость сократилась до длины вытянутой руки.
Разведчики и фланговые стражи примчались обратно через реку. Люди кричали. Треснула винтовка, затем другая. Один из стражей вылетел из бури, упал с седла, и битва, как таковая, началась.
Все началось с того, что сержанты закричали и выругались, приказывая людям спешиться и создать осадные линии. Солдаты прятались за бревнами и кучами хвороста, наводя винтовки. Другие бросались в ближайшее укрытие. Винтовочные шары жужжали, как шершни, поражая солдат и вонзаясь в бока лошадей. Видимость была почти нулевой. Они видели рой теней, бросающихся на их позицию, но мало что еще. Майор Лайонс, все еще на коне, стрелял в ответ, пока вокруг него падали люди, истекая кровью в снег. Большинство солдат теперь были на коленях или лежали, встречая наступающий военный отряд смертоносным градом винтовочных пуль и ружейных шаров.
Несколько человек запаниковали, бегая туда-сюда. Но большинство солдат держали позицию. Вооруженные новыми нарезными "Спрингфилдами" .50-70, они стреляли и стреляли.
МакКомб нес с собой две винтовки.
Одна была шестнадцатизарядным Генри, другая - бизонья винтовка Шарпса, .50 калибра. Он присоединился к двум оставшимся разведчикам - Змеиному Ястребу и Пяти Волкам, - которые заняли позицию за скальным выступом со своими нарезными ружьями. Тот-Кто-Ездит-На-Высоком-Коне теперь лежал в снегу, растоптанный вместе с
