Черный воздух. Лучшие рассказы - Робинсон Ким Стэнли

Закрыв и отложив эту книгу в сторону, Фрэнк выхватил из мрака вторую, сощурился, вглядываясь в обложку. Старинный увесистый том, переплетенный в темно-зеленую кожу, украшенную потускневшим золотым тиснением, «Иллюстрированная история XIX века»… иллюстрации – выцветшие, поблекшие от времени раскрашенные фотографические снимки, опубликована в 1902-м издательством «Джордж Ньюнс Лимитед». Очевидно, столетней давности эквивалент его собственного проекта. Эту книгу Фрэнк заказал, подстегнутый любопытством. Теперь он открыл ее, пролистал, и взгляд его остановился на послесловии. «Я верю: Человек по природе своей добродетелен. Я верю: в грядущем веке нас ждет жизнь куда более мирная, куда более обеспеченная, чем когда-либо прежде в истории»…

Отложив в сторону и этот том, Фрэнк покинул Британский музей. В красной телефонной будке он отыскал адрес ближайшего агентства по аренде автомобилей, филиал вездесущего «Эйвис» невдалеке от Вестминстера, спустился в метро, от станции дошел до агентства пешком и взял напрокат синий «Форд-сьерра» с кузовом «универсал». Руль, разумеется, располагался справа. Устроившись на водительском месте, Фрэнк, никогда прежде не водивший машин в Великобритании, изо всех сил постарался скрыть от агента тревогу. Слава богу, сцепление, тормоз и газ оказались расположены как обычно, слева направо. Рычаг переключения передач тоже занимал обычное место, только по левую руку от водителя.

Неловко переключившись на первую передачу, Фрэнк выехал из гаража, свернул налево и покатил вперед по левой стороне улицы. Ничего, ничего. Не привыкший вести машину, сидя справа, он наверняка не собьется, не забудет о левостороннем движении. Подрулив к обочине, он развернул полученную в «Эйвис» карту лондонских улиц, уточнил маршрут, вновь перестроился вправо и поехал на Камден-Хай-стрит. Там он припарковался возле подъезда Даулендов, поднялся наверх, собрал вещи, отнес в машину рюкзак и вернулся в квартиру, чтобы оставить записку: «Уехал в страну полуночного солнца». Снова спустившись к машине, он сел за руль, поехал на север, к хайвэям и вскоре покинул Лондон.

День выдался мокрым, ненастным, над землей низко нависли пузатые серые тучи, то брызжущие черной метелкой дождя, то расступающиеся, освобождая путь лучу солнца, яркому, точно с полотна Блейка. Повсюду вокруг зеленели холмы, а между ними тянулись вдаль желтые, бурые, нежно-зеленые просторы полей. Поначалу всего этого – холмов, полей – было великое множество, но затем хайвэй свернул к Бирмингему и Манчестеру, и по обеим его сторонам потянулись плотные шеренги домов, одна за другой, одна за другой, разделенные узкими улочками без единого деревца, опрятными, ровными… и все же рукотворных пейзажей мрачнее этого Фрэнк в жизни еще не видал. Улицы, будто траншеи… Сомнений быть не могло: мир переполнен до самых краев. Очевидно, плотность населения, как в тех экспериментах с популяциями крыс, достигла уровня, на котором крысы массово сходили с ума. Что ж, объяснение – не хуже любого другого. В обоих случаях безумие прежде всего поражает особей мужского пола, охотников, защитников территории: рожденные, чтоб убивать ради пищи, а ныне запертые в крохотных ящиках, они-то первыми и свихнулись. «Я верю: Человек по природе своей таков-то и таков-то», – писал тот эдвардианский автор, и почему бы нет, однако факт остается фактом: все происходящее, по большей части, дело мужчин. Стратегия, дипломатия, войны, насилие, убийства…

Самый очевидный выход – передать управление миром в женские руки. Да, верно: Тэтчер и Фолкленды, Индира Ганди и Бангладеш… однако попробовать стоило бы: ведь хуже-то не станет наверняка! А если вспомнить о материнском инстинкте, возможно, положение улучшится. Взять да передать должности мужей «первым леди». Пускай мужчины воспитывают детей – пять, пятьдесят тысяч лет, по году за каждый год кровопролитного патриархата!

К северу от Манчестера Фрэнк миновал огромные радиовышки и нечто вроде энергоблоков ядерного реактора. С небес доносился гул реактивных истребителей. Двадцатый век… неужто тот эдвардианский писатель не замечал, куда катится мир? Почему? Возможно, человек просто не в силах вообразить себе будущее? А может, тогда, в 1902-м, положение не казалось настолько скверным? Глядя в будущее из эпохи процветания, современник короля Эдуарда видел впереди то же самое, ее продолжение, однако на смену ей пришло столетие немыслимых прежде ужасов. Теперь, глядя вперед из эпохи ужасов, сам Фрэнк по аналогии ждал от грядущего века чего-то запредельно ужасного, а благодаря новым технологиям уничтожения возможным становилось практически что угодно. Химическое оружие, ядерный терроризм, биологический холокост – наноубийцы, пронизывающие намеченную жертву насквозь; вирус в системе водоснабжения; особого рода смертоносный телефонный звонок; наркотики, пытки, нервные газы, мозговые имплантаты, превращающие человека в зомби; обычная пуля в голову; голод… способов, от высокотехнологичных до примитивнейших, не перечесть, тем более, что мотивы станут вески, как никогда. Рост населения при истощении природных ресурсов погонит людей в бой не за власть – за саму жизнь. Какая-нибудь крохотная страна под угрозой поражения вполне может спустить на соперника эпидемию и чисто случайно уморить население целого континента, а то и всего земного шара… одним словом, в сравнении с двадцать первым двадцатый век, чего доброго, покажется детскими шалостями.

Очнувшись от подобных раздумий, Фрэнк осознал, что миновал уже двадцать, а может, тридцать, а может, и шестьдесят миль, не замечая ничего вокруг. Автопилот на дорогах с обратным обычному порядком движения! Нет, так не годится. Нужно сосредоточиться.

Находился он чуть к северу от Карлайла. Судя по карте, добраться до Эдинбурга можно было двумя путями: свернув с хайвэя незадолго до Глазго, или на другую дорогу, поменьше, зато намного прямее. Ехать Фрэнк предпочел напрямик и, покинув хайвэй на ближайшей развязке, погнал автомобиль по A702, двухполосному шоссе, ведущему к северо-востоку. Черный асфальт был мокр от дождя, по небу быстро неслись темные тучи. Миль через семь на обочине мелькнула табличка «Туристский маршрут», а это значило, что в выборе он ошибся, но возвращаться назад не хотелось. Теперь он, пожалуй, во времени нисколько не потеряет, только работы предстоит больше: частые повороты, объезды, деревни со светофорами, узкие участки там, где дорога окаймлена живыми изгородями или заборами. Солнце склонилось к закату. Ехавший целый день, Фрэнк порядком устал. Казалось, черные грузовики, выскакивавшие навстречу из сумерек и пелены дождя, идут прямо на него, лоб в лоб. Вопреки всем инстинктам держаться левее, а не правее, удавалось все с большим и большим трудом. На этом уровне «право» и «лево» следовало поменять местами, однако на уровне ног все оставить по-прежнему – передачи переключаешь левой, не правой рукой, однако коробка устроена точно так же, и все это расплывалось, смешивалось меж собой, пока навстречу на полном ходу не вывернула громадина лесовоза. Фрэнк, как положено, принял влево, но вместо тормоза нажал на газ. Машина рванулась вперед, Фрэнк для надежности принял еще левее, и левые колеса, съехав с асфальта, угодили в топкий кювет, отчего машину вновь вынесло на дорогу. Фрэнк что было сил ударил по тормозам. Лесовоз с ревом пронесся мимо, а машина остановилась, развернувшись юзом на мокром асфальте.

Съехав к обочине, Фрэнк включил аварийку, а выбравшись из кабины, обнаружил, что бокового зеркала заднего вида с водительской стороны и след простыл. На месте зеркала осталось только прямоугольное углубление, две пары круглых, слегка вытянутых назад дыр от заклепок, да большое отверстие, гнездо для поворотного механизма, тоже пропавшего без следа.

Фрэнк обошел машину кругом, чтоб вспомнить, как выглядят боковые зеркала «Форда-Сьерры». Надежная, прочная конструкция из пластика и металла… Поискать надо бы. Но, прогулявшись вдоль дороги ярдов на сто назад, зеркала Фрэнк нигде не нашел. Исчезло, будто испарилось.