Предназначение - Галина Дмитриевна Гончарова
А ведь и входить надобно.
Переглянулась Устинья с бабушкой да и вперед шагнули. Илья едва удержать их успел:
– Погоди… Устя, а может, сжечь его под корень?
– Сжечь?
– А чего его? Есть там кто невинный?
– Нет, наверное.
– А тогда… Юрий Иваныч, у тебя пара стрел зажигательных найдется?
– Чего ж не найтись!
И стрелы нашлись, и поджечь их легко было, и на крышу дома закинуть.
Полыхнула кровля, как маслом политая, да и Агафья не удержалась, помогла немного… разгорался огонь.
А и правильно, чего к лисе в нору лезть? Выкурить ее, да и вся недолга!
* * *
Ведьма по горнице заметалась, Книга огня боялась.
Единственного, что ее уничтожить могло.
Огонь живой, огонь нашептанный, огонь изначальный… только странички вспыхнут. Боялась Книга, и ведьма ра́вно боялась.
Вправо метнулась, влево метнулась, огляделась… а сил-то и нет, считай.
Да, ведьмой она стала, инициацию прошла, а вот сил-то особо и нет покамест. Когда б дали ей освоиться, может, и жертвоприношение провести, и женщиной стать…
Может, тогда б и получилось у нее все. А вот времени-то и не дали ей.
Вот они, враги, у самых дверей стоят, и крыша над головой горит, и сил мало, так мало, еще чуть – и жизненные силы в ход пойдут, а как кончатся они, ведьма бездыханной упадет, а Книга в огонь полетит.
Что делать-то?!
Огляделась ведьма по сторонам, Варвару Раенскую заметила.
– А ну, иди сюда!
Та и пискнуть не смогла ничего.
Смотрела в жуткие глаза алые и понимала: вот она, смертушка ее безвременная…
А потом в шею острые клыки вонзились. И не было для Варвары больше уж ничего. Только боль – и темнота, и она летела головой вперед в бездонный мрак, в ледяные змеиные кольца владыки Пекла…
* * *
Агафья и Устинья невольно руки сцепили, когда из дома в них волна черной силы ударила.
Лютой, холодной…
Как Велигнев своей силой бил, ужасом давил, так и ведьма била, и своей силой, и заимствованной.
Получится у нее, продавит она щит, так и волхвой одной меньше будет. Не получится…
О том и думать она не станет!
И давила она, давила, что есть сил… и облик ее тоже ужас наводил. Кожа белая, ровно мелом обсыпанная, под ней черные вены, словно черви переползают, глаза алые горят, клыки вперед выдвинулись, на окровавленной руке когти длинные, в другой руке Книга, вроде и большая она, а держит ее ведьма легко, точно пушинку.
Волосы за спиной ее расплелись, змеями извиваются, кажись, даже шипят от ярости, к людям тянутся…
И давит, и к волхве тянется… Агафья на колени упала.
Они с Устей все на себя принимали, да Агафья все равно внучку заслонить старалась.
Когда б не в тягости была Устя, она бы с ведьмой справилась, ан сейчас не может она в полную силу бить. А ребеночек – он завсегда к черному колдовству податливее будет!
Агафья и не сомневалась ни минуты.
Ведьма ее убьет, конечно, а только и Агафья из нее все силы вытянет, Усте только последний удар нанести останется.
Уже и жуть накатила, и сердце ровно когти ледяные сжимают…
Сухой щелчок арбалетной тетивы над ухом Агафье слаще соловьиного пения показался.
– А сколько шума-то было.
Илья не торопясь в ведьму второй болт выпустил.
Первый ей грудь пробил, к двери дома пришпилил, второй прямиком в лоб попал. Надо бы первый в лоб, да боялся Илья промазать. Давила-то ведьма хорошо, стрельцов тоже зацепило, кто на колени упал, кто блевал, кто вовсе сознание потерял, а Илье…
То ли кровь его сказалась, то ли аркан снятый его чуточку устойчивее сделал, да и что ему та ведьма, когда он с ламией ложе делил!
Авось и не такое видел!
Изо рта ведьмы кровь выплеснулась, густая, темная, разжались пальцы ослабевшие, Книга на крыльцо деревянное упала…
Устя со лба пот холодный вытерла, бабушке подняться помогла.
– Бабушка, как ты?
Агафья кровь, из носа текущую, стерла рукавом, к себе прислушалась.
Так-то… на пару лет ей еще сил хватит, успеет малыша на руках подержать. А потом все одно умирать собиралась.
– Авось поживем еще, внучка.
Илья тем временем к ведьме поближе подошел.
– НЕ ТРОНЬ!!!
Устинья так рявкнула, что стрельцов от дома ровно ветром отнесло.
– Да и не собирался я… – Илья вокруг дома прошелся, в окно заглянул, потом створки на себя потянул, распахнул…
– Устя, тут Варвара лежит! Раенская!
Агафья на землю плотненько уселась, Усте кивнула, мол, сходи, погляди.
– Что с ней?
– Горло ей порвали.
– Туда и дорога гадине! Вылазь давай! Крыша разгорается!
Уж и стены заниматься начали, и жар пошел… Устя на огонь посмотрела, зашептала, прося Живу-матушку силы ему придать.
Огонь извечный, животворящий, огонь солнечный да радостный, огонь очищающий…
Как бы получше… щипцы бы сюда! Да вот беда, нет здесь ни щипцов подходящих, ни клещей кузнечных, и Книгу-то подцепить нечем…
Ведьма ее в руках держала, а Устя до такого голой рукой и не дотронется даже. И через ткань не дотронется. Сильна, дрянь! Многих эта Книга видела, многих выпила, ей и секунды хватит человека себе подчинить, вот как эту…
Вивея?!
Пробитая болтами арбалетными, бессильно обвисала на двери боярышня Мышкина. Та самая Вивея…
Устя отвращение преодолела, присмотрелась к ней повнимательнее…
– Илюшка!
– Что, сестрица?
– Погляди-ка, там рядом с Варварой клинок не валяется ли? Тонкий, острый, с рукояткой алой?
– Нет такого.
Илья через подоконник обратно перевалился, и то, раненая рука – она прыти не добавляет. Огонь разгорался потихоньку.
Устя на Книгу поглядела.
– Братик, ты с мечом лучше управишься…
– Чего надо, сестрица?
А что тут понадобиться может?
Илья примерился да и проткнул Книгу клинком. Так проткнул, чтобы ее вздеть можно было, как рыбу на острогу. Перехватил поудобнее… Книга шелестела злобно страницами, до него дотянуться силилась, да дом уж вовсю горел, примерился Илья – да и в огонь ее зашвырнул вместе с клинком.
И стояли они, покамест крыша не рухнула.
А потом из дома вой понесся, тонкий, яростный, и столб дыма черного к небу взметнулся.
Проглянул в том дыму череп оскаленный – да ветер дунул, он и рассеялся, словно и не было.
– Одной нечистью на земле меньше стало.
Агафья едва дышала. Устя по сторонам огляделась…
– Бабушка… тебя бы на носилки, или как лучше… возок-то сюда проедет?
– Сейчас пригоним, – десятник откликнулся. – У них-то здесь и нет ничего…
– НЕТ?!
На Устинью все посмотрели удивленно. Нет, и что такого?
