По воле чародея - Лилия Белая
С любовью, твоя ведьма Мара».
Властош, думая довольно долго, водя пером по губам, наконец принимается строчить ответ. Сова старается не глядеть на пана, хотя, скрывать очевидное от самой себя ей тяжело: пан Вишнецкий хорош собой, Мара ни капли не приврала. И всё же, за холодной красотой колдуна скрывается нечто мрачное, тёмное.
– А за что вы так орали на слугу?.. – интересуется Навна.
Волшебник на секунду отвлекается, переводит взор от листа пергамента на гостью.
– Поверь, если бы разбили твоё фамильное блюдце, стоящее полтысячи славенских рублей, ты бы и не так орала.
Девочка-оборотень сокрушённо качает головой:
– Орать на людей плохо, синьор… Ой, то есть пан.
– Нормально, – отмахивается Вишнецкий и, хмурясь, продолжает писать.
– У вас душа злая, – задумчиво говорит Навна.
– Ты дедушку моего не видела, – усмехается чародей. – Вот, у кого душа поглощена злом. А я всегда и во всём соблюдаю баланс. Забирай, – Властош, сложив листок в трубочку и запечатав, передаёт его сове.
Перед тем, как уйти, Навна напоследок произносит:
– Мара мне рассказывала о вас как о божестве. Я, всё-таки, немного иначе думаю.
Вишнецкий щурится и притворно вздыхает:
– Боже, я ночей не досыпал, только и ждал твоего мнения!
– Вы всё же – тёмный волшебник, – говорит с искренним сожалением девочка-оборотень, – Я чувствую это. Я передам ваш ответ, такова моя работа, но больше сюда я не вернусь. В Илантии мне теплее.
– Никогда не будь уверена в словах, касающихся будущего. Кстати, сказать хотел, для иностранки у тебя очень хорошее произношение славенского. Мара передала, матушка твоя постаралась обучить. Не спеши улетать в вашу хвалёную Илантию. Никто не знает, как Колесо Судьбы может повернуться. Ты можешь остаться здесь.
Чародей ради интереса достаёт из ящика стола колоду карт, тасует, вытаскивает и кладёт на стол.
Пальцем с изумрудным перстнем чародей указывает на карты.
– Вернёшься, вернёшься, и не раз, гляди сама. Прямо и выпали карты возвращения. Только не сейчас, спустя ещё несколько лет. Оракул никогда не лжёт.
– Тогда спросите у карт, почему вы не видите возможности, которую даруют вам Высшие Силы. А ещё, спросите у вашего хвалёного Оракула, что вам грозит за ваши злодеяния. Благо, хоть в чай яда не подсыпали. За вкусный чай, к слову, сердечно благодарю. Позвольте откланяться, я полечу, у меня много работы.
Властош, насмешливо глядя, кивает. Навна неуклюже кланяется. Не смея больше задерживаться, оборачивается в сипуху и вылетает прочь из распахнутого окна.
* * *
Вернувшись к Маре, она передаёт письмо. Знахарка скрывается за дверью, долго молчит. Навна, из любопытства приложившая ухо к двери, вдруг слышит тихий, плавно перерастающий в рыдания, плач. Так рыдают только на похоронах близкого человека.
«Здравствуй, моя ведьма, – гласит ответ волшебника в письме. – С возвращением! Буду краток: мы останемся с тобой друзьями. Не больше. Помимо Криоша, появились проблемы посерьёзнее: я ищу того, кто сможет одолеть все помехи. Я дал клятву, и теперь ищу Искусника. Также жажду я узнать, кто виновен в смерти моей матери. И пока у меня есть цель, забивать себе голову всякой ерундой я не намерен, как и подвергать нас обоих опасности. По крайней мере, сейчас. Если хочешь ждать – жди. Но ждать придётся долго. Ничего, со временем, ты привыкнешь.
Не настаиваю, но бумагу сию советую уничтожить. Мои планы я люблю держать в секрете.
С уважением к тебе, пан Властош Вишнецкий».
* * *
Далёкие дни прошлого затухали в памяти травницы, оставляя привкус горечи. Теперешняя Мара сидела за столом, положив голову на руки, и плакала так, будто сызнова прочла письмо Властоша. Плакала тихо, стараясь не разбудить ни одно живое существо, обитающее в Берёзовой Роще. Но, всё-таки разбудила. Со второго этажа, едва слышно спустилась Беляночка. Белка-оборотень застыла на ступенях. Завидев госпожу в таком виде, она опешила, не зная, как правильно подобрать слова, дабы утешить.
Да, после угрозы чародея, она не спешила рассказывать травнице про Настасью, про его враньё, но не выразить своего мнения не могла.
– Вы слишком хорошо о нём думаете, госпожа, – обронила она осторожно, и Мара вздрогнула. Беляночка ожидала всего, чего угодно, но только не спокойного кивка в знак согласия.
– Да, милая, ты права. В том моя ошибка. Но я его люблю, ты, видно, знаешь это. Не говори мне, что не рылась в моих личных записях.
Беляночка виновато опустила голову. Что она может сказать? Мара – ведьма, от ведьм нет секретов.
– Я тебя не осуждаю, – выдохнула знахарка, поспешно вытирая слёзы и приводя себя в порядок. – Эх, любопытство. Оно всегда нас подводит.
В длинной ночной сорочке, с растрёпанными чёрными волосами, Мара тяжело встала. Покачнувшись, едва не рухнула, но Беляночка успела её подхватить.
Рыжая быстро убрала записи и портреты пана в ящик стола.
– Вам надобно поспать, – советовала она. – А не копаться в ненужном прошлом.
– Надо бы, – травница горестно усмехнулась и поднесла руку к ноющему виску. – Лучше бы он не приезжал, лучше бы я его не видела…
Беляночка приобняла уставшую Мару, намереваясь проводить её до горницы. И она бы проводила, если бы не раздался стук в окно.
Жительницы синего терема резко обернулись на звук. Мара, завидев незваного гостя, поражённо выдохнула: за окном лунный свет обрисовывал силуэт крупной птицы.
– Не может быть… – Мара, не веря глазам, подбежала к окну и распахнула его настежь.
Раздался скрежет голоса сипухи: совы такого подвида кричали жутко, напоминая своими голосами вопли призраков, но красивые золотые перья и личико сердечком у этих птиц враз разрушали все неприятные чувства.
Сова влетела в комнату и ударилась о пол. Вспыхнули золотистые искры, и из них показалась хорошенькая девушка с волосами цвета льна, которые, что в детстве, что сейчас не достигали плеч. Одета она была также, как тогда, в воспоминаниях Мары: золотисто-салатовый сарафан поверх вышиванки, на шее висит кулон с аметистом, в ушах – серьги с совиными перьями, поперёк груди – сума с письмами. Мара горько улыбнулась, на сей раз в очах заблестели слёзы искренней радости.
– Э-э, привет! – оборотень лучезарно улыбнулась, глядя на поражённых Беляночку с Марой. – Простите, Мара Васильевна, что я без предупреждения…
– Ох, милая Навна! – ведьма кинулась к ней, заключила в горячие объятия. – Не ожидала, сколько годков я тебя не видала… Навнушка. Как ты подросла!
– Да ладно, мне всего пятнадцатый пошёл, – Навна
