По воле чародея - Лилия Белая
– Ласточка… – выдыхает Мара, хватая его за руку, притягивая к себе ближе.
Терпеть не может пан такое сокращение своего имени, но Маре прощает. О, он ещё отомстит ей, ведь впереди их ждёт целая ночь…
* * *
Сладкому, безумному, пьянящему счастью вновь не суждено длиться долго. Даже при таком раскладе событий, Криош Вишнецкий вносит свою лепту.
Без приглашения он заявляется в её дом, едва загорается заря. Мара едва проснулась. Разбитая, встревоженная плохим предчувствием, она идёт на первый этаж терема умыться и вскрикивает от неожиданности: её хватают сзади крепкие руки, а горло сдавливает лакированная трость.
– На чужом несчастье счастья своего не построишь, голубушка, – режет по ушам острый, неприятный голос.
Травница отчаянно борется, пытается отвести трость, но Криош не сдаётся. Только усиливает нажим, вырывая из горла несчастной беспомощные хрипы.
– Я прекрасно понимаю, что отравление Луньи не случайно произошло, – шепчет на ухо Маре старший Вишнецкий. – Это мне внучок в отместку сделал! Я его знаю, как облупленного. Глупец… Думал, с тобой теперь будет. Я пришёл тебя расстроить. Властош обойдётся без тебя, милая. Но запомни, я не предупреждаю больше двух раз.
Наконец, когда Мара почти теряет сознание, Криош ослабляет хватку, и ведьма падает на пол ему под ноги. Кашель сотрясает лёгкие, горло болезненно ноет.
– Со мной – разговор короткий, слышишь меня, голубушка? Старайся держаться подальше от новой усадьбы и от её теперешнего владельца, моего внучка. Безродная девка и такие же грязные оборванцы-отпрыски мне не нужны. Надеюсь, ты не понесла от него? Если я узнаю что-нибудь, если вы вновь встретитесь, то… – Криош поджимает тонкие губы, кривит рот, из-за чего лицо его, в молодости, довольно красивое, сейчас становится похожим на змеиное.
Он демонстрирует целительнице обоюдоострую шпагу, которую наполовину вынимает из трости. Этот жест рассеивает все сомнения. Мара перечить не смеет и мысленно принимает болезненное решение.
– Будьте вы прокляты… – не в силах подняться, сквозь непрекращающийся кашель и боль в горле, бросает она ему вслед. – Хоть бы Аспид забрал вас поскорее!
Вишнецкий-старший на миг останавливается и, не оборачиваясь, изрекает:
– Не старайся. Я с Ним заодно. Лелею надежду, что более мы не встретимся, иначе эта встреча окажется для тебя последней.
Смех, ледяной, будто северный ветер, шлейфом тянется за паном. Исполненный презрения взгляд Мары сопровождает господина Вишнецкого вон из терема.
* * *
«С того дня я не видела тебя ни разу, – пишет Мара письмо спустя десять лет. Десять долгих мучительных лет, проведённых без Властоша. – Как появилась возможность я, не прощаясь, под страхом смерти, уехала из Славении. Я уплыла за море, в Илантию к единственному близкому человеку – моему брату. Тяжело рождённой в Славении привыкнуть к жизни иноземной, да к тому же враждебной для нас страны, но Гвидон помог, разъяснил и обучил. Возможно, ты волновался и даже искал меня, но, думаю, скоро эта привязанность прошла. Дед твой был прав. Это не любовь. Мы, просто, друг другом безнадёжно больны. Это просто болезнь. И увы, она неизлечима, друг мой сердечный, ибо я до сих пор горю страстью к тебе и скоро, очень скоро приеду. У меня много новостей и предложений для тебя, но сперва мне нужно точно знать, чего ожидать. Может, дедушка твой уже в ином мире, не запугивает невинные души, но боюсь, не может быть всё так сказочно. Я тебя люблю, сокол мой. Знай это».
– Какой же бред… – Мара разрывает письмо.
Белокурая девочка лет десяти, стоящая рядом, наивно улыбаясь, пожимает плечами:
– Да нет, отчего же бред, Мара Васильевна? Мне кажется, просто нужно чуть покороче, ему читать будет лень!
– Не в этом дело, милая Навна. Я пишу слишком откровенно, не научилась я сдерживать себя. Да к тому же, он пока не должен знать всё…
– Кто?! Вы?! – восклицает Навна. – Да вы такая уравновешенная и сильная духом женщина, что я вами восхищаюсь! Это я не умею держать всё внутри, а вы… Вы заслуживаете счастья, нам обязательно надо плыть в Славению без промедления! В Илантии, конечно, хорошо, тепло, мы могли бы отправиться и ко мне на острова, но я хочу, чтобы и у вас было счастье, синьорина. К тому же вашему пану надо многое рассказать, вы же понимаете, о чём я…
Мара, глядя в светлые глаза маленькой подруги, с коей успела познакомиться в заморской стране, кивает.
Навну легко принять за славенку, даже именем её нарекли в честь давно позабытой богини – покровительницы музыкантов и художников, однако девочка родилась на островах, неподалёку от Илантии и мало знает о восточном народе. Эта девочка в лёгком салатовом платье соглашается первой слетать в Славению и разузнать как можно больше о пане Вишнецком.
Навна – не простой человек. Оборотень, умеющий превращаться в сову-сипуху. Она зарабатывает на жизнь тем, что приносит в клюве письма, проще говоря, она почтальонка. Иногда за деньги, иногда за еду, а часто и за «спасибо», тут уж как повезёт. Люди часто выбирают третий вариант, имея при себе несметные сокровища. Но Навна ещё не познала всю человеческую суть. Она продолжает слепо всем доверять. Есть у неё особый дар – волшебный, прекрасный голос, способный разрушать зачарованные стены и открывать любые замки.
Проходит месяц. Навна возвращается и сообщает Маре о том, что узнала. Новостей много: Властош стал суровее, но менее вспыльчив, как рассказывают местные, воздвиг магический защитный купол около своих земель, охраняющий его поместье и слуг. То самое «государство», о котором он однажды говорил Маре. Вероятно, он защищён заклинанием, но Навне стоит лишь спеть, дабы открыть барьер, для неё это не составляет труда, голос ей даровали Высшие Силы.
Криош утихомирился, засел в своём тереме, не высовывается и, поразительно, не влезает в дела внука. Многое поменялось. Даже – власть. Не стало Княжества Славенского, в ходе войны случился переворот, убили князя с княгиней, сгинул их наследник, а с приходом нового правителя, подосланного самой Илантией синьора Леоша, появилось королевство. Такое чужеродное название для славенского государства. Такое отталкивающее. Это тревожит Мару, но не так сильно, как предстоящая встреча с Властошем. Хвала богам, он жив. А любит ли он её до сих пор? Станет ли слушать? Узнает ли вообще? Она писала ему все десять лет, но ни одного отклика не приходило в ответ, так, стоит ли вновь рисковать?
– Вы должны увидеться лицом к лицу и разобраться в отношениях, так влюблённые всегда
