Зеркало судьбы - Татьяна Митрофановна Никифорова

– Так ты простила меня? – с надеждой спросил Гонтарь.

Ликея пристально вгляделась в его измученное переживаниями лицо и, прислушиваясь к себе, задумчиво ответила:

– Нет. Я не могу тебя так скоро простить, но, возможно, со временем у меня это получится, – свободной рукой медленно провела по поникшей, рано начавшей седеть голове мужа и с болью добавила. – Гонтарь, не осуждай меня за это. О том, что Мирдан – наш сын, я первой узнала от царицы, а не от тебя. Своей ложью ты сильно ранил моё материнское сердце, и оно всё ещё болит. Чтобы рана затянулась и прошла боль, нужно время, так давай дадим его друг другу…

Гонтарь поднял на жену горестные глаза и с благодарностью произнёс:

– Спасибо, родная, что ты не оттолкнула и поверила в меня! Я сделаю всё, чтобы ты и Мирдан не обманулись во мне, а Марин снова начал уважать меня.

Вилан и Элина пошевелились и, как все проснувшиеся дети, резко сели на своих постелях. Увидев мать, они соскочили на пол и хотели подбежать к ней, но Гонтарь, играясь, широко раскинул навстречу им руки, загораживая от них мать. Дети с радостным визгом стали уворачиваться от отца, стараясь проскользнуть под его руками, но Гонтарь не хотел далее задерживать их. Со смехом он поднял руки вверх, и Вилан с Элиной бросились к улыбающейся их шалости матери.

Ликея обняла детей, поцеловала каждого из них в макушку и бодро сказала:

– Я рада, что вы у меня не лежебоки. Ещё моя мать говорила: «Кто рано встаёт, тому многое удаётся». Умывайтесь, и будем завтракать, – и пока дети шумно плескались возле умывальника, оделась и заколола волосы в пучок. Когда дети умылись, Ликея лукаво спросила, кто из них будет наливать воду в самовар и помогать отцу раздувать его.

– Я! – дружно закричали Вилан и Элина и наперегонки бросились к стоящему у самовара ведру с водой.

Ликея с нежностью понаблюдала, как они суетятся вокруг отца, скорее мешая, чем помогая ему, и принялась накрывать стол.

В дверь постучали. Гонтарь и Ликея переглянулись. Гонтарь, глядя на жену, предположил, что это Мирдан и Милана по пути в Лонион решили заглянуть к ним, чтобы справиться о её самочувствии, но когда открыл дверь, к своему разочарованию, увидел на пороге городского доктора.

– Извините, любезный, за столь ранний визит, но я пришёл проведать вашу больную жену! – поздоровавшись, вежливо доложил доктор. – Я могу пройти в дом?

– Проходите, пожалуйста, но моя жена абсолютно здорова! – посторонившись, учтиво ответил Гонтарь.

– Как здорова?! – доктор в удивлении остановился на пороге. – Этого не может быть!

– Может, доктор, может. Да вы проходите в дом и убедитесь в этом сами.

Лекарь с недоверием посмотрел на горшечника и прошёл в комнату, где за столом с детьми сидела розовощёкая Ликея.

Ликея с приветливой улыбкой пригласила доктора позавтракать вместе с ними и попросила мужа подать ему стул.

Доктор растерялся и смешно захлопал ресницами.

Вилан и Элина хихикнули, но под строгим взглядом матери, чтобы не рассмеяться, уткнулись в свои тарелки.

Доктор в недоумении пожал плечами и пробормотал:

– Да-да!.. Я вижу, моя помощь здесь больше не нужна… Не понимаю, как вашей жене удалось так быстро выздороветь?

– Я, как вы советовали, поил и умывал её горячим молоком, вот она и выздоровела.

– Да-да, именно горячим молоком! – машинально повторил доктор. – Горячее молоко, знаете ли, вылечивает многие болезни, но я не подозревал, что так быстро.

Гонтарь приставил для него стул к столу, но доктор поспешил откланяться.

– Нет, спасибо! – пробормотал он, пятясь к двери. – У меня, знаете ли, много пациентов, которых я должен посетить, и они ждут меня.

Ликея на прощание с вежливой улыбкой попросила мужа проводить доктора и оплатить его сегодняшний визит.

Уморительно-растерянный вид доктора развеселил их, и за смехом они не сразу услышали, что в дом снова кто-то стучится.

– Наверное, доктор вернулся. Забыл что-то сказать или спросить. Пойду открою ему дверь, – сказал Гонтарь, выходя из-за стола. Он ожидал увидеть врача, но на пороге стояли Мирдан с женой – они смотрели вслед удаляющейся повозке доктора.

– Доброе утро! Хорошо, что вы пришли! – воскликнул Гонтарь. – Проходите в дом. Мы только что сели завтракать. Присоединяйтесь к нам.

– Спасибо! – поздоровавшись, вежливо отказался Мирдан. – Мы заехали на минутку, справиться о самочувствии вашей супруги. Мне нужно отдать распоряжения о подготовке дома к приезду отца, а потом я поеду в Лонион узнать, не пришёл ли его корабль в порт.

Сердце Гонтаря болезненно сжалось, но он постарался ровным голосом сказать:

– Я понимаю, что вы торопитесь, но всё же прошу – пройдите в дом. Ликея и дети будут рады видеть вас.

– Мирдан, если мы заехали, давай зайдём на пару минут. Иначе хозяева могут подумать, что мы на них за что-то обиделись, – попросила Милана.

Вслед за Гонтарем они прошли в дом. Ликея с сияющими радостью глазами пригласила их к столу.

– Хорошо, но только на одну чашку чая! – согласился Мирдан, присаживаясь к столу, и извиняющимся тоном пояснил, что торопится в порт и боится опоздать к приходу корабля отца. – По прибытии ему будет обидно не увидеть меня и Милану среди встречающих.

– Да, конечно. Опаздывать нехорошо, – понимающе кивнула Ликея. Она налила в чашки молодых людей душистый травяной чай и придвинула к ним тарелку с бисквитами и печеньем. Мирдан взял бисквит и начал прихлебывать из чашки вкусный горячий чай. Милана захрустела печеньем, стараясь не отставать от него. Ликея не сводила с них ласковых глаз. Наконец Мирдан поднялся из-за стола и с виноватой улыбкой произнёс:

– Благодарим за угощение, но нам пора ехать. Рады были увидеть вас в добром здравии. Надеюсь на днях вместе с отцом посетить ваш дом, – и в сопровождении семьи Гонтаря вместе с Миланой вышел из дома.

Кони призывно заржали.

– Видите, даже кони торопят нас, – сказал Мирдан, помогая жене сесть в седло.

Ликея придержала его коня и сказала:

– Спасибо вам за всё, что вы сделали для нас.

– Я рад, что мы смогли вам помочь! – улыбнулся матери Мирдан.

– Мы будем счастливы видеть вас в нашем доме! – вторила мужу Милана.

Отъехав немного от дома, они обернулись.

Ликея и Элина помахали им. Рядом с ними стоял Гонтарь. Одной рукой он обнял младшего сына, а другой украдкой смахнул невольную слезу и, чтобы скрыть этот жест, тоже помахал уезжающим.

Мирдан и Милана