Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев
Все мои обращения к Рагнхорку как главному организатору всей этой мелодрамы и сетования на то, что время уходит, натыкались на нежелание обсуждать эту тему и его твердокаменное «Потом».
Ну, потом так потом. Забывает видно дедуля, что мы- то короткоживущие и времени у нас впереди далеко не вагон.
Правда, удалось под эту лавочку озадачить гоблинов мерами по соблюдению секретности. Мне в этом плане совершенно твёрдо пообещали, что обеспечат моё постоянное мелькание на Привет-драйв. Каким образом? Даже думать не хочу. Пообещали. Вот пусть и делают.
Естественно, что никаких занятий всё это время со мной никто не проводил. Приставленная «мэм» так ревностно оберегала покой моего мозга. Что мне даже газет поначалу не носили. Пришлось ругаться. Не с ней, конечно, а с доктором Делориа.
Эта дама с самого начала не внушала мне доверия, а после разговора в директорском кабинете и вовсе стала смотреть на меня как на потенциального клиента. Такая навязчивая забота никак не вписывалась в мои планы, и прямо говоря, сильно напрягала. А учитывая некоторую фанатичность доктора во всем, что касалось её профессии иного способа как разрубить этот гордиев узел я придумать не смог.
— Присаживайтесь, доктор, нам есть о чём поговорить.
— А вы уверенны, что я буду с вами, что — то обсуждать?
— Совершенно уверен. Ведь при более детальном рассмотрении можно без особого труда понять, что хоть вы и наняты Гринготсом. Но работаете всё — таки на меня.
— Это сомнительное утверждение.
— Что вызывает ваше сомнение? Мой возраст или отсутствие письменного подтверждения моих слов.
— И возраст тоже…
— Но доктор, Вы противоречите сама себе! Ведь это именно вы утверждаете, что я совсем не ребёнок. Это именно с Вашей подачи пришлось устроить тот самый вечер вопросов и ответов, который принёс вам и вашим коллегам столько неприятных минут.
И что Вам ещё надо? А может, доктор, Вас просто давит жаба, что Вы такая умная и знаменитая, и вынуждены выслушивать какого-то мелкого засранца?
— Вы не смеете так со мной разговаривать!
— Уверяю вас, что вполне смею. Возмущаться надо было раньше, до подписания контракта. А уж коли подписали, будьте добры исполнять.
Я не ставлю под сомнение ваши профессиональные навыки, но вас пригласили не для того, чтобы вы облизывались на содержимое моего мозга. И кстати проблем хватает и помимо меня. Поэтому оставьте ваши бесплотные мечты и займитесь делом.
И в этой связи сразу вопрос: сколько мне ещё лежать?
— Это трудно сказать.
— Доктор, умоляю вас, оставьте ваше медицинское амикошонство. Поймите у меня масса дел, и я не могу пускать их на самотёк. Пробовал уже один раз. Поэтому так и быть — ещё неделю я в вашем распоряжении и затем увольте.
— Хорошо, но ещё неделю вставать с постели я Вам запрещаю!
— Как скажете, дорогой доктор, как скажете…
— Здравствуйте дорогой мистер Фергюссон. Пришли навестить больного?
— Здравствуй, Гарольд, можно сказать и так. Но вообще- то есть срочный разговор.
— И о чём же?
— Да всё о том же. О докторах и их пациентах, например.
— Интригующе звучит, а поподробнее.
— Поподробнее в этом отчёте — он положил мне на прикроватную тумбочку тоненькую папку.
— Обязательно прочту, а пока вкратце своими словами, пожалуйста.
— Своими словами, говоришь. Своими словами, хм. Короче, так: с ней работают специалисты из особого отдела Гринготса. Люди, конечно. Гоблинам то в Азбакан хода нет. И эти двое однозначно заявляют, что по результатам диагностики в венах миссис Блэк течёт не кровь, а коктейль. Причём настолько ядреный, что некоторый зелья не утеряли своей силы до сих пор. А ведь она в Азбакане уже столько лет.
Кроме того диагностика мозга твоей родственницы даёт поистине ужасающую картину: закладки, наложенные чуть ли не в три слоя, причём частенько одна на одну. Наложенные грубо, даже топорно. То, что она до сих пор вполне уверенно идентифицирует себя как личность — просто чудо.
— И что твои специалисты предлагают?
— Вообще- то они предлагают двести тысяч.
— Двести тысяч чего!?
— Галеонов разумеется. Но по желанию половину могут дать артефактами на выбор. Вообще — то в таких случаях они дают только сто пятьдесят. Но учитывая, что это всё — таки Беллатриса Лентстрейж, накинули ещё полсотни.
— Ты что охренел!? Какие полсотни?
— Вот и я им сказал: «Вы что охренели! Какие полсотни! За такой образец не меньше сотни сверху»! Но они, ни в какую.
— Мистер Фергюссон, не выводите меня из себя. Какие галеоны!? Какой образец!? Не забывай, в конце концов, что речь идёт о члене моей семьи!
— Что ты Гарольд, как можно! Конечно же, я не забываю! Главное, чтобы они не забыли.
— Другие варианты есть?
— Конечно. Другие варианты всегда есть. Но стоить это будет около пятидесяти тысяч. Ровно столько сколько стоит «Хранитель души». Без этого артефакта за работу им браться не имеет смысла, поскольку они даже не предполагают, как отреагирует сознание миссис Блэк на попытки снять с него хоть одну закладку.
И, кроме того, прежде чем дать согласие на начало работ тебе очень советовали ознакомиться с Буллой папы Бенедикта ХIII — го.
— И что там с Буллой?
— Ну, она, практически узаконивает захват жителями нижнего мира тел, в которых отсутствует такая необходимая субстанция как душа.
— Ты хочешь сказать, что ваши специалисты всерьёз допускают, что от Беллы может остаться только телесная оболочка?
— К сожалению, да.
— А ты сам, что по этому поводу думаешь?
— Я бы не стал торопить события. Времени у нас достаточно. Никакие работы не начнутся до полного восстановления кровяного состава. А до этого ещё ой как далеко.
Я задумался. Вот так, казалось бы, простые, лежащие на поверхности, решения приводят к далеко идущим последствиям. Может действительно её продать. Баба, как говорится, с возу, ну и так далее.
Продать, а потом всю оставшуюся жизнь мучится от того, что возможно загубил неповинного человека. Ну, уж нет. Принцип «лес рубят — щепки летят» мы у Дамблдора заимствовать не будем.
— Йен, распорядитесь, пожалуйста, насчёт артефакта. И если ещё на
