Warhammer 40 000: Отверженный - Сергей Константинович Самылкин
— Стилет, может тебе чего покрепче налить? Просто дальше история будет не лучше, а у тебя что-то рука нехорошо гуляет и лицо покраснело, — вполне серьёзно спросил Молот.
— Не стоит… всё равно от этого ничего не изменится, — неуверенно ответил я.
— Молот, я предлагаю его бойцов сюда тоже пригласить, — неожиданно сказал Габриэль, а в ответ на немой вопрос пояснил. — Они его потом точно расспрашивать будут, а я не думаю, что Стилет захочет обо всём этом лишний раз говорить. Не та эта история, которую нужно больше одного раза трогать.
— Не вижу причин отказывать. Да и так они тебе побыстрее и весь остальной груз отдадут, — решил хозяин, после чего отдал распоряжения своим людям.
Почти сразу после чего мои бойцы оказались внутри и выстроились за моей спиной, не особо понимая, что тут сейчас происходит. Поэтому пришлось потратить пару минут на то, чтобы ввести всех в курс дела и повторить начало истории.
— Проклятье, аж у самого перед глазами встал тот поганый день! Я ведь тогда тоже ничего не смог сделать для своей родни! Но вот напали бы они сейчас, точно бы кого-нибудь из них утопил во тьме, — произнёс Стиг, добела сжав кулаки.
— Да им теперь самим и делать ничего не надо! У них вон какие исполнительные шавки появились, в лице Порядочных. Эти всё что угодно готовы сделать ради своих драгоценных привилегий и продолжения поддержки в войне за территории, — заметил Хэмрик, что заставило Молото задумчиво кивнуть.
— Ну, всё, хватит уже об этом. Все мы там были и все что-то потеряли. А сейчас пусть человек расскажет о том, чего мы не знали, — предложил наконец Бард, после чего я жестом попросил продолжить повествование.
— Так… я остановился на том, что всех наших схватили, значит теперь следует рассказать и про то, как нас везли наверх. И вы только не поймите меня неправильно, но эта часть истории была самой приятной, — опустив глаза признался мужчина. — Просто, за нами всю дорогу хорошо следили и, можно сказать, ухаживали. Кормили тогда сильно лучше, чем в последствии стали, и у меня впервые после долгого Голода появились силы. Ну а твоим товарищам ещё и все раны обработали, но, почти всё проведённое в дороге время, они провалялись полудохлыми, в углу клетки.
— Ну понятно, они всё это ради новых рабов устроили и, естественно, позаботились о том, чтобы число трофеев не убавлялось, — задумчиво проронил я.
— Насчёт рабов… проклятье, как же ты верно подметил! В пути нам, считайте, ничего плохого не доставалось. Хотя я всё ещё помню, как нескольких человек в первые дни показательно избили за попытки побега, превратив в кровоточащие куски мяса. Однако! Даже они все выжили. Поэтому получается, что били со знанием дела, чтобы на всю жизнь запугать, но не убить. А ещё некоторые люди, поняв куда попали, отказывались принимать пищу. Так их, в итоге, либо заставляли есть, либо в особо запущенных случаях вливали что-то в кровь и просто поддерживали жизнь. И куда ни посмотри, везде происходило нечто подобное!
— Ну… у нас тут с тех пор постоянно что-то подобное происходит. Пускай и в гораздо меньшем масштабе, так что никого этим не удивить, — мрачно добавил Молот, опрокидывая совсем небольшой, но только на его собственном фоне, стакан.
— Вы так спокойно об этом говорите…
— Конечно! Я ведь здесь прожил дольше любого из вас! Поэтому знаю не только о том, что от большинства живущих наверху людей нельзя ждать ничего хорошего, но и не питаю иллюзий на счёт местных. Среди жителей Приюта Отверженных всегда можно было найти отбросы вроде Порядочных. Именно знание этого факта и заставило меня держаться от других группировок особняком, пускай даже в самые поганые времена. Конечно, сложностей стало больше, но, зато, теперь и я на своих бойцов могу положиться, и они во мне не сомневаются. Знают ведь, что я их на подобное гнилое дело не потащу.
— Только вот… во время рейда силовиков от этого толку оказалось немного.
— Брехня! Они практически всю нашу родную дыру насквозь прошли и творили здесь всё что хотели! Мы же, в отличии от окружающих нас неумех, не только смогли укрыть часть людей на собственных базах, но и многим позволили сбежать прочь, за ворота! Да ещё вон, вокруг старика Зейна стихийная оборона тогда образовалась. А что это, если не чудо?
— Стихийная? — с удивлением спросил я, ведь приблизительно помнил, как вышел к заранее возведённым баррикадам в тот день.
— Ну да! А как мне ещё называть тот факт, что там внезапно и вдруг оказалось столько вооружённых людей, что их хватило чтобы отпугнуть нападавших и как-то организовать прорыв?!
— Точно, и как я сам об этом не подумал, — быстро спустив разговор на тормоза, я вновь попросил продолжить прерванный рассказ.
— В общем… нас везли так долго, что мы покинули Подулей, или, в какой-то момент, застряли на самой крайней его границе. Там то нас и вытряхнули из клеток, после чего, приблизительно в том же составе, быстро прогнали через один мрачный лагерь. В нём всех первым делом осматривали какие-то наполовину металлические уроды, а их слуги снимали и забирали все вещи, после чего чистили и переодевали нас в одинаковую одежду. Сука, с теми же номерами, которые потом кололи на лбах, — после этих слов мужчина откинул волосы со лба и продемонстрировал свой номер. — Вот такие вот непонятные символы и ещё число, четырнадцать миллионов двести тысяч триста сорок пятый! Я даже не знал о том, что до чего-то подобного досчитать можно! Но там мне всё равно пришлось запомнить, что этот набор цифр — это я.
Значит здесь было минимум четырнадцать миллионов рабов? Даже без учета того факта, что, на мой взгляд, нам стоило серьёзно усомниться в том, что это была сквозная нумерация, которая поддерживалась всё время существования Улья.
Ведь не просто же так перед номером были нанесены и другие символы?
Однако, даже если это действительно был случайный набор «букв», то один только этот город превзошёл числом порабощённых людей некоторые страны, а то и миры.
Впрочем, стоило ли этому удивляться? Масштабы Города-Улья впечатляли и в некотором роде подавляли. Я ведь не только ни единого раза не покидал его стен, но, даже, не видел окраин этого места, хотя всё последнее время находился в движении. Более того! Никому из моих многочисленных знакомых это не удавалось. Во всяком случае, никто об этом никогда даже
