Правильный Драко - Tasadar
Драко нахмурился и чуть подался вперёд.
Радомир продолжил:
— Мы проверили всё. Примерно год назад там вспыхнул пожар. Но обычное пламя такой силы я не видел никогда: каменные стены оплавились, а фундаменты превратились в стекловидную массу. От деревни не осталось ничего. Всё выглядело так, будто кто-то уничтожил её намеренно. И, заметьте, явно не человек без магии.
Он на секунду замолчал, потом сказал ниже, глухим голосом:
— Но самое странное — жертв нет. Ни одной. Мы нашли всех, кто когда-то жил там, и каждый рассказывал одно и то же: за несколько дней до пожара все внезапно уехали. Кто-то — к родственникам, кто-то — по непонятным «очень срочным и весьма важным делам». Многие даже не могли объяснить причину, по которой они уехали
Волков наклонился чуть ближе и понизил голос:
— Всё указывает на то, что им… очень умело подчистили память. Или, возможно, использовали «Империо».
Он покачал головой, задумчиво глядя в сторону:
— Масштаб вмешательства, сила… Мистер Малфой, это сделал не рядовой волшебник.
— Да и само пламя, — продолжил Волков, понизив голос, — такой силы может быть вызвано только заклинанием адского огня.
Он ненадолго замолчал, подбирая слова.
— Но чтобы управлять им и удерживать в пределах деревни… нужна колоссальная сила и контроль. — Он чуть приподнял бровь, словно признаваясь в неприятном. — Я, пожалуй, смог бы вызвать нечто подобное, но продержался бы максимум пару минут.
Он покачал головой.
— А там, если верить словам прибывших на место пожарных, пламя бушевало несколько часов. Потушить его было невозможно. Да что там — они даже приблизиться не могли. То двигатель глох, то техника просто отказывалась работать, то людей будто отталкивало. Как если бы кто-то намеренно не позволял им войти.
Волков наклонился вперёд и переплёл пальцы на столе.
— Поэтому, к сожалению, нам не удалось найти то, что вы просили. Всё оплавлено. Невозможно даже понять, где стоял нужный дом — буквально ничего не осталось.
Он коротко выдохнул.
— Даже кладбище… — произнёс тихо. — Огонь добрался и туда. От каменных плит почти ничего не осталось. А выкапывать каждую могилу… — он развёл руками. — Сами понимаете, мистер Малфой, в этом нет смысла. Найти среди всех тел нужное — невозможно.
После его слов в комнате повисла тяжёлая тишина.
Драко сидел, уставившись в одну точку, сосредоточенно о чём-то размышляя.
— Мистер Волков, — наконец произнёс он ровно, — оставьте деньги себе. Несмотря на то, что задание не выполнено, вы проделали немалую работу. Считайте это компенсацией.
Он поднял взгляд на наёмника.
— И ещё… прошу вас и ваших людей пока остаться в Британии. Возможно, позже у меня появятся к вам новые поручения. А теперь — идите. Видит Мерлин, отдых вам сейчас не помешает.
Радомир кисло улыбнулся, но всё же поднялся, пожал Драко руку и коротко кивнул в знак благодарности.
Драко вышел из комнаты и медленно спустился вниз. У выхода остановился, глубоко вдохнул сырой воздух и шагнул наружу.
С неба снова начинал накрапывать дождь.
Он поднял голову, позволяя холодным каплям стекать по лицу.
Мгновение постоял так, закрыв глаза, потом выдохнул, распахнул их снова — взгляд стал твёрдым, собранным.
Не вызывая Фликси, он направился пешком в сторону Хогвартса, пытаясь упорядочить мысли и решить, что делать дальше.
Глава 21
Была поздняя ночь. Хогвартс погрузился в привычную тишину: лишь факелы тихо потрескивали на стенах, а сквозняки лениво перекатывались по коридорам.
И именно в эту тишину ввалились двое — настолько несовместимые, что даже портреты, кажется, с интересом приподняли брови.
Впереди шла девушка, подпрыгивая почти на каждом шаге, как ребёнок, которому выдали слишком много сахара перед сном. Нимфадора Тонкс сияла так, что казалось — гаснущие факелы разгораются ярче, стараясь не проиграть ей в свете.
Позади, на почтительном расстоянии — таком, что будто говорило само за себя: «Ещё сантиметр ближе — и я кого-нибудь убью. А может, себя» — шагал профессор Снейп.
Он двигался с видом человека, для которого одно лишь присутствие этой ведьмы представляло прямую угрозу душевному равновесию.
— Профессор Снейп, — радостно протянула Тонкс, подпрыгнув чуть выше обычного, — почему у вас такое лицо, будто кто-то из студентов снова испортил ваше любимое зелье?
Снейп повернулся к ней медленно — с выражением обречённости человека, которому только что сообщили, что оставшуюся жизнь он проведёт в компании вечной оптимистки.
Тот, кто составлял график вечерних обходов, определённо ненавидел его всей душой. Иначе как объяснить, почему именно его, Северуса Снейпа, человека, чья нетерпимость к Тонкс уже давно стала легендой среди старшекурсников, снова поставили рядом с этой ходячей катастрофой цвета радуги?
Они шли рядом — идеальная иллюстрация принципа Инь и Ян:
Тонкс — светлая, шумная, будто воплощение солнечного утра.
Снейп — мрачная, холодная тень, словно сама полночь решила проклясть всё вокруг своим присутствием.
Она сияла.
Он мрачно поглощал свет.
Вместе они выглядели настолько абсурдно, что даже доспехи в коридоре, казалось, слегка дребезжали — то ли от смеха, то ли от жалости к профессору.
Нимфадора, будто вовсе не замечая, как с каждой её фразой по лицу Снейпа всё шире расползается трагическая гримаса, продолжала болтать, подпрыгивая на ходу:
— Последний раз, когда у вас было такое выражение лица, — радостно напомнила она, — это когда я на экзамене слегка разлила зелье.
— Слегка разлили? — процедил он сквозь зубы. — Да вы, мисс Тонкс, чуть не упали в котёл. Я чудом успел вас вытащить.
— Вот! — оживилась она. — И этим вы записали себе одно доброе дело. Вы спасли жизнь своей любимой, но совершенно незадачливой студентке.
Снейп тяжело, обречённо выдохнул. Настолько обречённо, что ближайший портрет придержал рамку — на всякий случай.
— Да ладно вам, профессор, — протянула Тонкс, улыбнувшись так ярко, что он инстинктивно дёрнул плечом, будто от солнечного удара. — Признайтесь честно: вы скучаете по моей харизме.
— Мисс Тонкс, — холодно произнёс он, — это не харизма. Это нарушение техники безопасности, правил поведения и элементарного здравого смысла, которого у вас, напомню, нет.
Тонкс ухмыльнулась, наклонив голову набок:
— Ага. Вот он — первый комплимент. Запишу в дневник: «Профессор Снейп назвал меня человеком здравого смысла… в отрицательной форме, но всё же».
Снейп остановился и смерил её тяжёлым взглядом:
— Если вы всерьёз собираетесь фиксировать каждый мой комментарий, мисс Тонкс, вам придётся завести энциклопедию.
— Я бы вела! — с энтузиазмом отозвалась она. — Только придётся зарисовывать и ваши выражения лица.
Она начала загибать пальцы:
— Их, кстати, ровно три: «хмурюсь», «очень сильно хмурюсь» и «ужасно разочарован во всём мире».
Снейп прищурился, глядя на
