Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

Виктор скользнул по мне взглядом и что-то щёлкнул. Паровозы мгновенно замерли, и наступила тишина, а хозяин роскошной квартиры, отложив пульт, ещё раз оглядел меня.

— Какая-то ты слишком молоденькая для самостоятельного плавания, — бросил он мне и уселся на трёхногую табуретку.

Нам сесть не предложил, да и не на что было.

Я рассмеялась и кивнула на вагоны:

— А ты не слишком стар для этого?

Он нахмурился, оглядел комнату и спросил:

— Что надо?

Стало понятно. Хотел меня поразить игрушкой. Ну да, впечатлилась, но и только. Даже если бы и хотела нечто подобное приобрести, так для начала частный дом прикупить с большим огородом, а иначе где раскладывать? Захламлять квартиру не пожелала бы.

Я вытащила из кармана два листка и протянула один Виктору, спросив:

— Такое есть?

Он нахмурил брови и пошевелил губами, словно пробуя на вкус, а потом вопросительно уставился на меня.

— И что это?

— Материал такой. Больше интересует в верхней строчке.

Он пожал плечами.

— Даже не слышал о таком, но может Машка знает, — и он перевел взгляд на второй листок в моей руке, — что-то ещё?

Я кивнула и подала ему то, что его точно должно было заинтересовать.

Парень мгновенно оживился, увидев привычные названия. Пробежал глазами изучая, хмыкнул и, глянув на мою грудь, спросил:

— Чё, в самом деле третий?

Я тоже машинально перевела взгляд и усмехнулась. А то не видно. Но подразнила:

— Второй, но я вату подложу.

Витя снова оценил мои размеры, уткнулся в листок и недоверчиво спросил:

— Вату? В купальник?

Я прыснула. Ну а что ему ответить если тугодум.

— А, — догадался он, — шутишь так, — потом взял ручку и стал проставлять против каждого товара цифры.

Вытащил из небольшого ящика калькулятор, отчего и я оторопела. Есть калькуляторы? А в магазинах на счётах подбивают бабки? Сюрреализм какой-то.

— Тысячу двести, — он оторвал взгляд от листа и с интересом посмотрел на меня.

И было в этом взгляде что-то еще, отчего я негромко хихикнула.

— Шутник. Я тоже с ценами знакома и больше 800 не дам.

— Твоё дело, — он оскалился, — но я в принципе так и думал, откуда у тебя такие деньги?

— Свои деньги я считать умею, — скривилась я, — покупала нечто подобное и знаю цены. Не хочешь, это твоё дело, сиди на тряпках.

Врала, разумеется. Не была знакома с ценами фарцовщиков ни разу. А то представление что имела по вещам из Болгарии, сюда приплести никак нельзя было. Но остались в памяти кадры из фильмов, в которых с такими деятелями следовало обязательно торговаться, иначе тебя будут держать за лоха.

Развернулась и пошла мимо Пети к выходу.

— Ну ладно, — догнал меня сзади голос, — берёшь много, сделаю скидку. 1100 и точка.

— Ровно 1000 и договорились, — ответила я разворачиваясь.

Он пожелал нижнюю губу и кивнул, а потом громко крикнул:

— Машка, иди сюда!

Его голос эхом умчался в другие комнаты, и наступила тишина. Не только никто не отозвался, но даже звука не единого не раздалось, словно кроме нас и не было никого в квартире.

Витя в недоумении вытянул шею, прислушиваясь, потом глянув на мальчишку, который встретил нас, сказал:

— Маша ушла?

Паренёк пожал плечами.

— Я не знаю, я ведь здесь был.

А где ему ещё быть. Конечно здесь. У бедолаги взгляд восхищенный и устремлён на паровозы.

— Ну так сходи, глянь, чего стоишь?

Мальчишка нехотя развернулся и, бросив ещё один взгляд на рельсы, покинул комнату.

Отсутствовал он долго, уже решила, что сегодня ничего не получится и лихорадочно соображала где найти ещё одного торгаша, как вдруг дверь бесшумно отворилась и на пороге замерла женщина. Изначально даже показалось что ей давно за сорок, так непрезентабельно выглядело её лицо, а особенно левый глаз вокруг которого сиял всеми цветами радуги бланш. Но присмотревшись, поняла, что именно этот овального вида синяк, от которого расползались в разные стороны фиолетовые полосы её и старил. А так, если сосредоточиться на нетронутой половине лица, можно было дать не больше 25.

Но приколол меня халат. Она набросила его небрежно на голое тело, а то, что на ней нет нижнего белья я сразу просекла. Тот самый, с зайчиками и белочками, который в этом мире встретил меня первым. Видимо ничего лучше Советская промышленность придумать не смогла. Увидев Петю, дамочка запахнулась чуть сильнее, однако оставив выразительное декольте нетронутым. Профессиональным взглядом оценила мой прикид и распознала потенциального клиента, но не подала даже виду, а просто уставилась на Витю и негромко произнесла:

— Ну и? — Как показалось, спросила. Кашлянула и продолжила. — На время никто не смотрел? Вчера Вовчик приехал, она товар принимает.

Витя снова пожевал нижнюю губу.

— А ты чего здесь? Почему не помогаешь?

— Вот только меня там и не хватает с такой физией, а к тому же у меня сегодня вестибюль кроме палат. Сейчас подмажусь и поеду.

Витя покивал.

— Я забыл. Но ты это, проводи девчонку к Машке, у неё заказ и вроде по первому списку всё есть.

Женщина хмыкнула и продефилировала к парню, взяла оба листка и застыла. То ли одним глазом было сложно смотреть, то ли заплывший не давал нормально фокусироваться. Но потом всё разъяснилось. Она развернула листок в мою сторону и спросила:

— А это что?

Захотелось выматериться. Если женщина не знает, то мужики и подавно. Оставалась одна надежда на неизвестную Машу.

— Материал такой, — подсказала я, — прочный и лёгкий.

— Материал? — с удивлением произнесла она, — первый раз о таком слышу. А что из него шьют?

Что шьют? Объяснять, разумеется, я не стала. Никакого смысла. То, что я собиралась из него сделать, ещё не имело названия. В СССР уж точно. Поэтому ответила вопросом на вопрос:

— Какая разница?

Она только пожала плечами и ничего не ответив, глянула на второй список. Пробежала сверху вниз и, хмыкнув, кинула на меня уважительный взгляд.

— Ладно, я сейчас, — сказала она, то ли мне, то ли Вите и грациозно удалилась.

— Моцарт, — произнёс внезапно Витя, а я с трудом вспомнила прозвище Пети, — ты это, свободен пока. Топай, дальше мы сами.

Петя шмыгнул носом и не глядя на меня, развернулся и вышел из комнаты. Ну точно, с меня ему что-то полагалось, а глядеть мне в глаза стыдно. Из-за поцелуя? Можно сказать почти девственность потерял тогда, около кладбища. Едва не расхохоталась.

— Что? — Витя провёл ладонью по своей жиденькой бородке. — Что-то не так?

Всё таки улыбка у меня на лице проявилась, а этот гусь принял её на себя. Пришлось успокоить, мол, это я о своём, девичьем.

Но парень не поверил. Поднялся со стула и, перешагивая через железную дорогу подошёл к шкафу, открыл дверцу и стал на ней что-то разглядывать из чего я сделала логичный вывод. Упёрся своим лицом в зеркало и разыскивал изъяны.

Тут уж точно не выдержала и рассмеялась.

Спасла от каверзных вопросов моя провожатая. Заглянула в комнату и, кивнув мне, сказала:

— Пошли.

Я подошла к Вите, вытянула из его рук свои каракули и потопала вслед за дамочкой.

Пока шли, успели познакомиться. Почти угадала, ей было 23 года, звали Светланой. К тому же девочкой она оказалась разговорчивой и за пять минут поведала о своих проблемах. Вероятно моё лицо располагало к душевной беседе.

— Блузку умыкнула, — она хмуро кивнула в сторону подъезда, из которого мы вышли, — хотела загнать, а тут менты облаву устроили. Я и попалась.

— Ого, — я от удивления даже рот раскрыла, — так это тебя так в ментовке разукрасили?

— Это? — она ткнула пальцем себе в подбитый глаз, — нет, конечно. С чего бы им. Просидела в КПЗ пару часов и отпустили. Даже блузку отдали.

— А от кого тогда такая честь? — поинтересовалась я.

— От Витюши, от кого ещё. Он же меня из КПЗ и забрал, у него там всё схвачено. Ну и блузку признал. Их всего 10 штук привезли. Дорогущие.