Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

И кто ей доктор? Но поинтересовалась:

— И чего тогда здесь? Свалила бы к монахам.

Света глянула на меня как на больную.

— Ты чё подруга, рехнулась?

У меня даже судорогой горло свело. Он ей такой синячище поставил, а я рехнулась.

— Кто и где мне такую зарплату платить будет? Витюшу бросить, ну ты и ляпнула.

— Не поняла, — я попыталась собрать извилины в кучу, — но если он тебе платит. И понимаю: неплохо платит. Тогда какого ты у него крадёшь?

— А я знаю? — она пожала плечами и показала на подъезд, около которого мы остановились. — Тебе сюда, 182 квартира, восьмой этаж. И ты это, о чём мы трезвонили, никому не рассказывай, даже Машке. Я тебя дальше не веду, он наверняка позвонил, а мне на работу, здесь недалеко, Витюша на полставки устроил, а то менты задолбали, — и она, махнув рукой на прощание пошла не оглядываясь.

А мне только и осталось смотреть вслед и ресничками хлопать, потому как, последнюю фразу вообще не перевела. Снова вспомнила Люсю и потопала в подъезд.

Лифт! Я на них не однажды передвигалась между этажами, но этот был шедевром! В девятиэтажном доме лифт с тремя кнопками. 5,7 и 9. Остальным жильцам он видимо был не нужен или как такое объяснить? Вполне возможно, поэтому все стены были исписаны вдоль и поперёк самыми похабными словами.

Решив, что спускаться легче, чем подниматься — поехала на девятый и убедилась, что художников проживает в данном подъезде много. Те, кому не осталось места на граффити в лифте, разрисовали стены, и я узнала, что Вася любит Лену, а Маша — дура, отстань от Феди. И это все, что было написано на русском не матерном.

Двери мне открыла девушка в сексуальных шортиках и топике. Длинные волосы были собраны в конский хвост, на лице лёгкий макияж. Вполне привлекательная фигурка и прочее.

— Привет, — сказала она, — я Лена, заходи.

— А Маша? — машинально задала вопрос.

— Ушла, но тебе кое-что оставила. Смотреть будешь?

Хотела спросить, что за дурацкая конспирация, но потом вспомнила, что в СССР за подобное сажали и прошла внутрь. Да и вопрос какой-то невнятный. Конечно буду смотреть, тем более непонятно как мне могли так быстро всё приготовить.

Как выяснилось, смогли. Какая у Витюши память, ходячий компьютер! 14 позиций с размерами и ничего не перепутал.

Я не запомнила, сверялась по бумажке.

Квартира однокомнатная и Лена, чтобы не мешать мне ушла на кухню, а через десять минут мой нос потащил меня в том же направлении.

Кофе.? Арабика?

Глава 5

Два килограмма кофе, прибалтийская кофемолка и маленькая турка обошлись дороже чем куча тряпок, но это того стоило.

И с материалом повезло из второго списка. Был такой и именно нужного размера. Получила бесплатно как бонус к общей покупке. Лена даже не помнила, как он оказался у них, но валялся уже давно. Пока ждали такси, я уплела 5 чашек, чувствуя как ко мне возвращается уверенность в завтрашнем дне.

Таксист любезно открыл багажник и едва не закинул мой новенький рюкзачок внутрь, успела перехватить обеими руками. Да я в такую тачку в прошлой жизни ни в жизнь ни села. Промасленные тряпки, грязная запаска и очень много пыли. И сверху мою сказку, которая до дома пропиталась так, что и стирка автоматом не помогла, а такой-то ещё и нет. И этот чувырла ещё попытался возмутиться на мои слова. Ему просто повезло, что я была доброй после кофе. Уселась на заднее сиденье и рюкзак туда же затащила.

И вот чёрт меня дёрнул выйти у кинотеатра. Яркое солнышко, жара и захотелось накатить бутылочку холодного пива. Вспомнила вдруг, что в холодильнике завёрнутый в газетку кусок копченого леща затаился. А после завтрака в хлебнице осталась маленькая горбушка.

Толстая усатая тётка, чем-то напомнившая Долорес (1) убрала в сторону моё пиво и прогундосила:

— 13 копеек.

Сколько стоил батон, я и сама знала, вот только она забыла приплюсовать ещё 26 копеек за пиво. Напомнила. И чудесный ответ достойный СССР.

— За батон 13 копеек.

Подумалось, что у тётеньки плохо со слухом и сказала громче:

— Пиво ещё добавьте, — а чтоб она не решила, что мне нужен ящик, уточнила, — одну бутылку.

— Ты оглохла, — она насупив брови упёрла в меня свои поросячья глаза мигом превратившись в неандерталку, ту что умудрилась сесть на шпагат, — за батон 13 копеек плати и пошла вон, — и, схватившись своей лапищей за хлеб подвинула его в мою сторону.

Во-первых, покупать батон без пива я не собиралась, а уж после того как эта жирная корова трогала его грязными пальцами и тем более. Ещё заразу занести в себя не хватало.

И ещё мужик, стоящий за мной подлил масла:

— Ишь шмакодявка, пива ей. Забирай батон и убирайся, — и дыхнул устоявшимся запахом перегара.

Оглянулась на уродца. Маленький, плюгавенький, лет сорока. Стоял с авоськой, в которой лежали бутылка водки, две бутылки пива и консервная банка с килькой в томатном соусе. И машинально ответила, именно так как сказала бы Синицына в той жизни:

— Что, алкаш, водка без пива — деньги на ветер? Пасть закрой.

Что он заорал в ответ я прослушала, сосредоточившись на его пальцах, которые этот недоумок потянул к моему лицу. А когда он заревел ещё громче брякнувшись от боли на коленки, его авоська со звоном битого стекла распласталась рядом. По магазину мгновенно поплыл аромат свежего пива, отчего у меня рот наполнился слюной.

Но именно эта слюна и напомнила, что пиво в магазине мне никто не продаст, и лучшее что я могу сделать — свалить по-быстрому.

Подхватила рюкзак, забрасывая его на плечо, и ринулась к выходу.

Далековато располагались двери, а потому выйти мне не дали. Передо мной возник пацан в синем халате, а сзади кто-то вцепился в плечо.

Без рюкзака я бы по-любому ушла, даже на своих шпильках. Устроила бы им побоище и ушла. А тут пришлось защищать нажитое честным трудом. Перехватила пальцы на руке резко выкручивая и только когда раздался дикий женский визг, отпустила их. Сдвинулась к витрине, чтобы ни один урод сзади не стукнул чем-нибудь по голове и, сбросив рюкзак на пол развернулась к противнику.

Глянула мельком на подвывающую девчонку, сидела на полу и баюкала свою ручку. Спрашивается, зачем меня за плечо хватала, даже не работник магазина, авоська рядом валялась, и растекалось нечто жёлтое. Вот же идиотка.

Шум и гам шёл со всех сторон, но громче всех орала тётка из-за кассы:

— Держите её, она за хлеб не заплатила, — и потрясала в воздухе батоном.

Кто-то кричал, что нужно вызвать милицию, плюгавенький мужик ползал на коленях вокруг своей авоськи и громко причитал.

Парнишка в синем халате, было, двинулся в мою сторону, но я его сразу остановила жестом, а чтобы проняло, добавила словами:

— Стой, где стоишь, если не хочешь очнуться в больнице.

Он и остановился, удивлённо уставившись на меня и периодически бросая растерянный взгляд на орущую корову, которая продолжала потрясать батоном.

В принципе, я рассудила, что не обязательно кого-то калечить и разносить магазин. Мы, как я уже усвоила, находились на Ботанике и ближайший, как его там, опорный пункт — это Роз 13, и даже если приедут незнакомые менты, то всё равно выкручусь. Ничего особого не сделала, а платить за хлеб, который измазала эта жирная тётка я точно не собиралась.

Вообще не здоровое явление. Ни пакетов, ни обёртки, ковида на них нет. Сразу почувствовали бы любовь народа.

Менты себя ждать не заставили. Не то, что такси, явились минут через десять. Заехал бобик на тротуар, из которого выбрались два сержанта. Один лет тридцати, а второй совсем пистон, не старше девятнадцати. Оглядев меня со стороны, не приближаясь, они почесали себе репы и уставились на тётку, которая продолжала орать. И это за 13 копеек. Срань Господня.

Думала так и будут стоять, пытаясь сообразить, что здесь происходит и кого надо хватать, но нет. Кассирша их тоже увидела и засеменила к ним на своих кривых ножках продолжая потрясать батоном и громко перекрикивая остальных: