И грянет весна! - Серослав Амадайн
«Какая печальная ирония, чёрт бы её побрал!»
— Он убил наследника туримаса Булхайнов, ануна Эвейна Вериса Булхайна! Анан Тамари, — указал я на притихшую в седле племянницу. — Вы все её знаете! Она подтвердит мои слова, как и её мать, анайлэ Сарана Фортхай-Булхайн!
Раздались удивлённые вздохи, а на лицах многих вокруг отразилось искреннее недоумение и растерянность. Не каждый день тебе доводится услышать, что твой анай якшался с тёмными.
— У меня есть и другие свидетели этого бесчинства! — рубил я уже правду матку без оглядки. — Они также могут вам подтвердить, что избежать убийства Гайриса Булхайна у меня не было возможности! — я почти охрип от крика, но продолжал давить. — Жанар был бастардом, проживший всю жизнь в неведении о деяниях своего отца, но признаюсь — его право на наследование было обоснованным! — народ всколыхнулся, а я поспешил продолжить речь, вколачивая в их головы слова как гвозди. — Но он выбрал неверный путь, приведший его на Страшный Суд! В своём стремлении власти и титула, ваш господин ступил на ту же тропу, пролив кровь своей же сестры! И вот каков результат! — я указал рукой на его ужасный труп, вокруг которого образовалась огромная лужа крови. — Вы вольны собраться, и уйти назад, в туримас Булхайнов. Но я говорю вам здесь и сейчас — земли того рода уже начали рвать на части, и неизвестно сколько ещё подобных ему, — указал я снова на труп Жанара, — бастардов, возжелают заявить о своих правах, что раз за разом будет приводить к смуте и кровопролитию!
Все пришлые мало-помалу опускали своё оружие. Мои подтянувшиеся к этому моменту воины, тоже.
Подойдя к своей лошади, я влез в седло:
— Вы — люди Булхайнов, и я прекрасно понимаю ваши чувства сейчас. — я тронул поводья и подъехал к задумчиво взирающей на толпу Тамари. — Вот последний истинный потомок великого и древнего рода из Беледара! — указал я на неё, чем вызвал растерянный вид у девушки. — Отныне, я объявляю союз родов Фортхай и Булхайн! — с этими словами я полоснул свою ладонь мечом, вогнал его в ножны, и взяв в пораненную руку окровавленную ладонь племянницы, сцепив их, поднял вверх. Наша кровь смешиваясь потекла струйками по нашим предплечьям.
Когда я отпустил руку девушки, Варгон сунул ей кусок материи, а потом и мне протянул такой же. Стоило нам подъехать к толпе, как люди тут же расступились, образуя живой коридор. Сперва мы двигались среди людей Булхайнов, и честно говоря, я был весь в напряжении, ожидая удара в спину или стрелы в ухо. Но вскоре люди обеих домов смешались, и я уже почувствовал себя более уверенно.
«Если они уйдут, то грош мне цена, и как анаю, и как оратору, и как главе рода.»
Но они не ушли!
После того, как мы похоронили со всеми причитающимися почестями сына Сараны, люди принесли присягу верности Тамари и моей сестре, хоть сама Сарана этого не хотела для себя. Но после нашего долгого разговора в тесном кругу семьи, она всё-таки согласилась.
Так же у меня состоялся разговор и с молодым алагатом, который едва узнав, что Хорст хочет отправиться на поиски его брата в одиночку, впал в угрюмое состояние. Хата находился в нешуточном смятении и не знал как ему быть.
— Если ты всё же примешь решение и уйдёшь, я тебя ни в чём винить не стану, друг.
Мы сидели на берегу Янвы на одной из перевёрнутых лодок. В кои-то веки погода порадовала неплохим деньком, и вечерний воздух нёс в себе запахи всё больше набирающей обороты весны.
Хата, молча сложив руки на мощной груди, уставился зависшим взглядом в медленно плывущие воды реки. Из этого парня и в лучшие то моменты сложно было выдавить хоть слово пока он сам не захочет, а сейчас и вовсе мне казалось, что я разговариваю сам с собой.
— В словах твоего дяди есть резон. Ты же понимаешь это, так?
Хата вздохнув провёл ладонью по своей светловолосой щетине:
— У тебя есть там братья иномирок? — прервал он молчание.
— Да. И не один. — усмехнулся я, испытывая лёгкое дежавю от давнего разговора с Сараной, когда она меня встретила по пути из Арнагейта зимой.
— И если кто-то из них попадал в беду, что ты готов был для них сделать? На что ты пойдёшь ради них?
Этот вопрос застал меня врасплох.
— Ну… — пожал я плечами, — Трудно сказать. Наша жизнь сильно отличается от вашей.
— Ты убьёшь за них? — взглянул он на меня в упор своими голубыми, как лёд в его родных горах, глазами.
— Мне трудно тебе на это ответить, варвар. — в конце концов честно ответил я ему.
— Почему?
— Потому, что в моём мире убийства конечно присутствуют, куда ж без этого, но у нас там слишком всё… — я замялся, стараясь подобрать слова для объяснения. — Понимаешь, у нас там множество законов сдерживающих насилие, и не только. Если брать здесь и сейчас, то да, без сомнения я бы убил за них! Но посмотри, что случилось с Жанаром. Его убила по сути родная сестра…
— Варгон ему лицо срезал, если ты не забыл! — хмыкнул алагат.
— Такое хрен забудешь, — качнул я головой. — Но ты не видел нож в руках Тамари, и то, как она нанесла удар. — дёрнул я многозначительно бровями. — Жанар уже был не жилец, поверь. Её брат начудил такого, что дошло до кровного убийства! И вот ты мне скажи, как бы ты поступил, если бы Аглан был на его месте, и уже тебе пришлось бы делать выбор?
Варвар задумался, а потом хмыкнул:
— Я не знаю, потому, что не могу себе представить такой ситуации с моим братом.
— Вот и я о том же дружище! — хлопнул я его по плечу. — Я считаю такие вопросы задавать, это лишнее. Каждый может рассказывать как он поступит в той или иной ситуации хоть сто раз. Но истина такова, что это узнается только тогда, когда такая ситуация случится. Не более.
— Да, но в моей ситуации нужно ещё для начала найти своего брата. — Хата встал с лодки на которой мы сидели. — А потом уже, я решу кого убить!
Хата повернулся было и двинулся прочь от реки.
— Рахи которые на нас напали, это всего лишь передовой отряд разведки боем.
Алагат остановившись обернулся:
— Откуда ты знаешь?
— Да сам подумай, — я рывком спрыгнул с днища на ноги. — Они шли на город с одним бревном в качестве тарана. Они думали что Хайтенфорт без войска, и они возьмут его с наскока. И так и было бы! Не останови мы их всадников, которые нашли лазейку, и они бы подожгли город изнутри. А защищать на стене пылающий позади город — ну такое себе… Короче, ты мне нужен друг! — я подошёл к нему и заглянул в его лицо. — А когда Хорст даст весточку что нашёл Аглана, я тебе клянусь — мы вместе отправимся за ним, и дадим такой пи#ды виновным в его пропаже, что боги глаза прикроют руками!
Алагат взглянул в небо, с пышными, проплывающими неспешным ходом облаками, и тяжко вздохнул.
— Ладно иномирок, договорились.
Мы ударили с ним по рукам.
— Но запомни, я ждать не буду! Когда он его найдёт, я сразу же отправлюсь за братом.
— Идёт. — кивнул я в ответ. — Но что если он мёртв? Ты же понимаешь, что и такое может быть.
Глаза Хаты блеснули голубым холодом ледников:
— Тогда мы узнаем кто в этом виноват, и я убью эту падаль!
Сразу после присяги, первым делом всем миром принялись за восстановление домов. Однако я дал жёсткий запрет на застройку пространства перед стенами города. Атака рахов, как бы это ни было прискорбно, преподала нам важный
