Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух (СИ) - Ширай Вера

— Поверьте, герцогиня, — его голос был низким, с хрипотцой, но звучал на удивление мягко. — Это именно то, что вам сейчас нужно. Лучшая настойка на травах во всем королевстве. Всегда пью при такой погоде.

Я колебалась. В горле пересохло, но в голове роились вопросы. Возможно ли одурманить человека настойкой, но не пострадать самому от её действия? Насколько это безопасно? И стоит ли принимать что-то от мага, о прошлом которого ходят тревожные слухи, а его лицо само свидетельствует против него?

Но воспоминание о том, с каким доверием герцог говорил об этом человеке, чуть ослабило мое напряжение. Я взяла кубок и осторожно сделала глоток.

Вкус оказался горьким, терпким, словно трава, свежескошенная, облитая кипятком и выжатая досуха в мой кубок, с привкусом железа и дыма. Но, стоило жидкости пройти по горлу, как я почувствовала, как что-то внутри отступает — напряжение, тяжесть, будто плотно обмотанная вокруг висков лента, ослабла. Я с облегчением вздохнула и, почти не думая, протянула кубок старцу.

Маг усмехнулся уголками губ и, ничего не говоря, налил мне еще. Он явно наслаждался этим моментом — смесью своей полезности и моего удивления.

— Это настоящее спасение, — пробормотала я, прикрывая глаза. — Головная боль медленно уничтожала меня. Я думала, что умру, ночью, видимо, опять проходил магический поток.

Я сделала еще глоток. Меня уже не волновало зелье это или нет. Я радовалась, что боль притупилась.

— Я бы поклялась, что это лучшее… изобретение человечества.

— Вы преувеличиваете, миледи, — перебил он, не скрывая самодовольства. — Но я принимаю вашу похвалу. Передам герцогу бутылочку — для вас, разумеется.

Я поставила кубок и посмотрела на мага с вниманием, которого он, похоже, ждал. Его лицо, изрезанное морщинами и отмеченное блеклой руной на щеке, выглядело уставшим, но взгляд оставался острым, цепким, как у хищника, наблюдающего за добычей не из жажды нападения, а из чистого любопытства.

— Мы с вами толком и не познакомились. Вы хотите что-то спросить у меня? — тихо подсказал старец, будто ощущая мою нерешительность. А после заполнил тишину своим именем. — Зовите меня Истат.

Я благодарно кивнула. Мне хотелось расспросить его обо всём, о его жизни и о магии. Но я понимала, что спросить прямо о тьме и её влиянии я не могу. Не хотелось вызывать его подозрений. И я выбрала самую безопасную из возможных тем, но очень важную для меня.

— Как чувствует себя вдовствующая герцогиня? — спросила я, сохраняя голос ровным и начиная с малого свой допрос.

— Намного лучше. Сегодня, я думаю, она ощутит небольшой прилив сил, — он говорил с тонкой, почти загадочной улыбкой.

Я не уловила смысла этого намека, но решила не останавливаться. Возможно, у меня был единственный шанс узнать то, что может спасти чью-то жизнь в будущем.

— Значит, у неё была черная метка? Правда? — спросила я.

Маг лишь утвердительно кивнул, не углубляясь в детали.

— Как так вышло, что она никому не сказала о руне? — высказалась я, не скрывая возмущения. — Я не верю, что вдовствующая герцогиня могла просто промолчать, подвергнуть всех опасности? Учитывая её ненависть к тёмным магам, её страх перед стеной …

— Хм… — протянул старец, неприятно растягивая гласные. — А как же, по-вашему, она должна была поступить?

Он говорил медленно, будто нарочно оттягивал ответ, испытывая моё терпение.

— Ну... как можно просто проигнорировать огромный чёрный знак, пульсирующий энергией, прямо у тебя на коже?! Она боялась кого-то? Почему она не сказала собственному сыну? — выпалила я. Напряжение нарастало. Мне нужны были ответы, а он, казалось, наслаждался своей ролью проводника по неизведанному лабиринту.

— Вы уже видели такие руны? — неожиданно резко спросил он, глядя прямо в глаза.

Я растерялась, сама себя загнала в ловушку. От его взгляда по спине пробежал холод. Тело само собой напряглось, будто в ожидании удара. Лгать не хотелось — не такому человеку, не здесь, и не сейчас. И всё же говорить правду значило выдать себя.

Хорошо, что факты были на моей стороне: в этой жизни я действительно таких меток ещё не видела.

— Нет, — призналась я после короткой паузы.

Он продолжал смотреть на меня, с интересом, в котором читалась почти хищная настороженность. Я отвела взгляд и жестом указала на стопки книг, раскиданные по столу:

— Но в последнее время я начала искать ответы. Всё, что я знаю, — здесь. Всё прочитано. Но этого мало.

Старец кивнул, словно наконец-то признал мои усилия. Голос его стал более ровным, но в нём звучала какая-то древняя усталость.

— Руны не ставят. Их принимают. Сначала они скрыты — невидимы даже для самого носителя. Но когда сила руны начинает пробуждаться, она выходит наружу, выжигая тьму сквозь плоть. Только тогда её можно увидеть. И если метка полностью раскрывается… — он сделал паузу, — тогда её носителю уже всё равно. Предназначение руны исполнится — и останется лишь шрам. Блеклый след этой темной силы.

Он коснулся пальцами своей щеки — там, где кожу пересекал тонкий, почти исчезающий след.

— Значит… вдовствующая герцогиня исполнила свою руну? — тихо спросила я.

— Нет, — ответил он, не отводя взгляда. — Её руна не была завершена. Но она была близка. Навязчивая идея, что вы — угроза её сыновьям и дому, стала её целью. Ещё немного — и она могла бы решиться устранить эту «угрозу». Вас.

Он выделил последние слова особенно чётко, с нажимом, от которого у меня похолодели пальцы.

— Я… — выдохнула я, — я не нашла ничего подобного в книгах.

Истат слегка улыбнулся — не от удовольствия, а от старой, горькой истины.

— Потому что некоторые знания не пишут.— кивнул маг с лёгкой грустью. И всё же почему вы так яро интересуетесь... Почему? У молодой леди, послушницы Ордена Порядка должны быть другие интересы.

Он смотрел пристально, не отрывая взгляда. Его глаза — усталые, пронизывающие — казались читающими не мои слова, а мои мысли. Я почти уверена, что он уже чувствовал: на моём теле нет меток. Он знал это. И всё же продолжал допрос, словно искал что-то в моих глазах, в дрожании голоса, в неуверенных паузах между словами.

— Я… — начала я, тщательно подбирая слова. — Я просто боюсь. Близость к Диким землям, к их магии, к той самой стене — всё это… пугает. Меня настораживает сама мысль, что тьма может быть так близко. Я жила в самом сердце столицы, за самыми охраняемыми городскими стенами королевства… — я усмехнулась, пытаясь смягчить напряжение. — Там максимум, что могло угрожать — это скука или званый ужин.

Истат чуть заметно улыбнулся. Его взгляд на секунду потеплел.

— Понимаю, миледи. Опасения вполне разумны. Но не волнуйтесь. Герцог знает, что в любой момент может обратиться ко мне. Я сделаю всё, чтобы эта магия не коснулась его людей.

Он замолчал на мгновение, разглядывая мои пальцы, сжимающие подол платья.

— Вы сняли руну? И не навредили ей?.. — я осеклась, слишком резко. — Простите. Я хотела спросить, получилось ли безопасно снять метку. Есть ли последствия?

Я ощущала, как ладони покрываются испариной, как напряжение выдает меня с головой. В мыслях снова всплывал тот страшный образ — моя сестра, с черной руной на спине, одинокая и брошенная в подземелье. Я не могла тогда ей помочь. Но если подобное повторится, я хотела быть готова.

— Да, я вытянул тьму, — спокойно ответил маг.

— Только… только тёмный маг способен вытянуть тьму? — спросила я, не в силах скрыть интерес, и тут же пожалела об этом.

Он отложил кубок и посмотрел прямо в глаза, пронзительно и как будто безжалостно.

— Миледи, давайте так: честность за честность, — его голос стал тверже. — Я отвечу на ваши вопросы… но и вы ответите потом на мои.

Я замерла, но отступать уже было поздно. Сердце колотилось в груди как пойманная птица.

Я молча кивнула.

— Метку в её невидимом состоянии может почувствовать лишь тот маг, который уже служил тьме, призывал её или использовал такую силу— спокойно произнёс Истат, — и только маг, которого вы называете тёмным, способен вытянуть тьму из запечатанной метки.