Тактик.5 - Тимофей Кулабухов

Но один мой огонёк вдруг вспыхнул не просто злобой. Такая вспышка ярко-красным, почти чёрным пламенем, чистой, незамутнённой ярости и гнева.

Хайцгруг. Огромный орк, ветеран криминального мира, бывший гопник и разбойник, чьё лицо было носителем множества шрамов, внешне стоял, как изваяние. Но я видел, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих рукоять меча. Он не смотрел на эльфа. Он смотрел на виселицу. На верёвку и на саму ситуацию.

Его дыхание стало прерывистым, а из горла тихо вырвался низкий, утробный рык, который услышал только я.

Тем временем палач лениво махнул рукой, давая знак. Второй стражник пошёл к рычагу, открывающему люк под ногами эльфа.

Но он не успел.

Вообще Хайцгруг нравился мне тем, что он был орком дисциплинированным. Но это не сейчас.

Он издал рёв, полный такой боли и ярости, что, казалось, сам воздух задрожал и при этом побежал. Рванул, размазался в воздухе. Одним движением, сметающим всё на своём пути, он ринулся вперёд. Расстояние в двадцать шагов орк преодолел за три гигантских прыжка.

Стражники даже не успели понять, что произошло. Первый, тот, что был у рычага, получил удар кулаком размером с голову шахматиста. Раздался хлёсткий звук выбиваемого зуба, а тело охранника отлетело в сторону, как тряпичная кукла. Второй палач обернулся и тут же получил удар плечом в грудь. Орк сбил его как локомотив.

Народ, то есть, невольные зрители из заключённых и надсмотрщиков, замерли. Это шоу явно нравилось им куда больше, чем унылое очередное повешенье одного из них.

Хайцгруг, не останавливаясь, одним рывком сорвал с эльфа петлю, будто это была не прочная пеньковая верёвка, а гнилая нитка. Он отшвырнул ошеломлённого эльфа в сторону и повернулся к виселице. С рёвом, от которого у меня заложило уши, он обхватил несущую балку и напряг мышцы. Дерево затрещало, и вся конструкция с грохотом рухнула на землю.

Наступила мёртвая тишина.

Весь двор, заключённые, стража, начальник тюрьмы, застыли, глядя на огромного орка, который стоял посреди обломков виселицы, тяжело дыша, как загнанный зверь.

Охранники, оправившись от шока, неуверенно двинулись вперёд, поднимая копья. Хайцгруг оскалился, готовясь продать свою жизнь подороже и потянулся к мечу на поясе.

В этот момент я сделал шаг вперёд.

— Стоять! — сказал я. Не громко, но мой голос прорезал тишину, как нож.

Вся стража замерла, настороженно переводя взгляд с меня на своего начальника Оппнера. Они оказались между молотом и наковальней, формальной защитой порядка и моим герцогским статусом.

Я медленно подошёл к Оппнеру. Он был ниже меня на голову, и сейчас, когда я смотрел на него сверху вниз, он казался ещё меньше.

— Ты отдал приказ моим людям? — спросил он тихо с лёгким недовольством.

— Да.

— Но твой орк… он… он напал! Он поднял бунт! — слегка заикался негодующий Оппнер.

— Он не поднимал бунт, — решительно отрезал я. — Он исполнял мой приказ.

Ложь вроде бы была наглой, очевидной, но в этом и была её сила. Я смотрел в глаза Оппнера, и он видел, что я не шучу.

— Вот, смотри… — приказ через Рой и Марк, глядя на меня, в подтверждение моих слов поднял сжатую в кулак руку. — Вы поторопились с казнью, она препятствовала рекрутированию, — спокойно сказал я Оппнеру.

— Но… Ваша светлость, тот эльф совершил наказуемое смертью преступление, считайте, что его уже нет, он мёртв. Вы же не принимаете к себе покойников.

— Принимаю. Я казнил двоих, причём одного из них моей волей казнил Хайцгруг. Выходит, я принял покойников и сам решил их судьбу. А насчёт преступления… У меня есть право миловать кого угодно. Властью своей я амнистирую того эльфа и своего капрала за совершённое нападение.

— Удобно, — завистливо сглотнул начальник тюрьмы и натянуто улыбнулся.

Но он не стал спорить и проверять на прочность мой характер.

…

— Капрал, что там с нашим рекрутом-эльфом? — я повернулся к Хайцгругу. Тот освободил эльфа от верёвок и повёл ко мне.

Орк подошёл, всё ещё тяжело дыша, но ярость в его глазах сменилась растерянностью. Он посмотрел на меня, ожидая приговора.

— Ты поступил как идиот, — тихо сказал я, чтобы слышал только он. — Ты подставил себя и меня.

Он опустил голову.

— Но ты поступил правильно, — добавил я. — Мои воины не подчиняются судьбе и никогда не дают умереть своим товарищам.

Орк пару секунд смотрел на меня, после чего незаметно кивнул с благодарностью.

Для орка я поступил как вожак стаи, который защищает своих в любой ситуации.

Я оставил его и направился к эльфу. Тот медленно покачивался, но всё ещё стоял на ногах, глядя на меня с недоверием.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Лиандир, — прошептал он.

— Ты напал на стражника, Лиандир?

Он кивнул.

— Он пытался… он пытался забрать у меня это, — эльф разжал кулак. На его ладони лежал маленький, искусно вырезанный из дерева сокол. — Это всё, что у меня осталось от моего родного леса. Я лесной эльф.

— Знаешь, кто я?

Он отрицательно покачал головой.

— Я вербовщик в армию для будущей войны.

— В армию короля Маэна? — спросил эльф без особого интереса.

— Я так не говорил. Просто в армию и командую ей тоже я. Не могу обещать тебе райскую жизнь, но у меня в армии по крайней мере не отнимают дорогих душе деревянных птиц. Предлагаю тебе очевидный выбор — вступай в «Штатгаль». Ну или можешь остаться тут с этими славными тюремщиками.

Эльф не стал выёживаться, сразу же пошёл к телегам и моим капралам, без слов показывая, что принимает мою сторону.

…

— Слушайте меня, заключённые, — обратился я к собравшимся зрителям казни. — Мы проводим набор в армию, где придётся стать воинами, выполнять приказы, пользоваться оружием, воевать и побеждать. Или проиграть и умереть, тут уж как повезёт. Но это альтернатива той тяжёлой работе, которая у вас за спиной.

И я ткнул пальцем в сторону входа в шахту.

Мои слова были поддержаны тем фактом, что я на глазах у сотен заключённых и десятков своих солдат показал, что мои законы выше местных лагерных, мой авторитет непререкаем и сила — за мной.

…

Инцидент с виселицей произвёл нужный эффект. Уважение к нам, к орку, к тому, как я разговаривал с начальником тюрьмы, которые не решился оспаривать