Mondhexe - inverse101
Рин присела на корточки, стараясь не касаться коленями грязного асфальта. Она протянула руку к его шее. Пальцы, всё ещё хранящие память об идеальной форме и тепле полированного дерева в поместье Тосака, коснулись грубой, небритой кожи.
Пульс был.
Слабый, неровный, но отчетливый. Сердце билось с натугой, пытаясь справиться с шоком, но оно билось.
«Жить будет», — констатировала она без эмоций. — Просто в глубоком нокауте.
— Тебе повезло, — сказала она бессознательному телу.
Она вновь приблизилась к нему.
«Оставлять его с такой памятью опасно», — подумала Рин.
Она знала, как работает человеческая память. Это не видеозапись, которую можно просто стереть. Это сложная сеть синаптических связей, ассоциаций и эмоциональных якорей. Боль от удара, страх, удивление — всё это уже отпечаталось в его нейронах. Если оставить всё как есть, он запомнит её лицо. Запомнит её одежду. Запомнит страх.
Рин вздохнула. Тратить драгоценную прану на такое ничтожество не хотелось, но выбора не было. Это была санитарная процедура. Уборка мусора.
Она присела на корточки рядом с головой бандита. Грязь на асфальте всё ещё вызывала отвращение, но Рин заставила себя игнорировать этот факт. Сейчас она была не аристократкой, а оператором, выполняющим техническое обслуживание реальности.
Для полноценного мага, специализирующегося на ментальной магии, это было бы искусством. Тонкая хирургия души. Но Рин была магом пяти элементов, специалистом по конверсии энергии. Её методы были грубее, но оттого не менее эффективны. Ей не нужно было переписывать его личность или внушать сложные команды. Ей нужно было просто вырезать кусок временной шкалы. Пять минут. Ничтожный отрезок жизни, который не стоил сохранения.
Рин положила ладонь на лоб мужчины. Он был липким от холодного пота.
— Vergessen, — произнесла она ключевое слово. Не для активации заклинания, а для самонастройки.
Её магические цепи, всё еще ноющие после недавней перегрузки, отозвались неохотно. Она почувствовала, как малый поток магической энергии прошел через её руку и проник в черепную коробку жертвы. Это не требовало использования драгоценных камней или кинжала Азота. Это была базовая, примитивная магия — гипнотическое внушение, усиленное прямым воздействием на нервную систему.
В её сознании возникла абстрактная схема его разума. Хаотичная, примитивная, затуманенная алкоголем и болью. Найти нужный участок — кратковременную память — было всё равно что найти нужную книгу на полке, где все тома свалены в кучу.
Она не стала действовать деликатно. Она просто нашла цепочку образов — её силуэт в переулке, вспышка боли, полет, удар о стену — и разорвала её. Выжгла синаптические мосты, связывающие эти образы с его личностью.
— Ты ничего не видел, — прошептала она, вкладывая в слова императив. — Ты просто напился. Ты поскользнулся. Ты упал и ударился о стену. Боль в груди — это результат твоего падения. Здесь никого не было.
Она заменила воспоминание о встрече с ней на мутное, бессвязное пятно. Провал в памяти, который его мозг сам заполнит наиболее логичным объяснением. Для таких людей, как он, провалы в памяти после попойки — дело привычное. Он даже не удивится.
Рин убрала руку. Процедура заняла меньше десяти секунд. Грубо, но надежно. Теперь, когда он очнется, он будет думать, что его просто подвело чувство равновесия. Никакой магии. Никакой странной иностранки. Просто очередная неудача в череде серых будней.
Она уже собиралась подняться, когда её взгляд зацепился за деталь, которую она упустила ранее.
Кожаная куртка бандита, распахнувшаяся при падении, открывала вид на внутренний карман. Он оттопыривался. Квадратный, угловатый контур. Слишком плотный для пачки сигарет, слишком тяжелый для носового платка.
Рин замерла.
Рука Рин, движимая смесью любопытства и прагматизма, потянулась к карману. Она действовала быстро, чтобы не передумать. Пальцы скользнули во внутренний карман куртки, стараясь не касаться грязной подкладки, и извлекли предмет.
Это был бумажник.
Потертый, из дешевой искусственной кожи, с потрескавшимися краями. Он выглядел так, словно пережил не одну драку и сменил не одного владельца. Но он был толстым. Неестественно толстым для человека, который выглядит как уличный бродяга.
Рин открыла его.
Внутри не было ни документов, ни кредитных карт. Внутри были деньги.
Наличные. Много наличных.
Брови Рин поползли вверх. Она ожидала увидеть пару смятых купюр, мелочь, может быть, какой-нибудь талон на скидку. Но это…
Она быстрым движением большого пальца перелистала пачку банкнот. Фунты стерлингов. Старого образца, с портретом королевы, выглядящей моложе, чем Рин привыкла видеть в своем времени. Двадцать и пятьдесят фунтов.
— Интересно, — пробормотала она.
Она быстро, профессионально пересчитала купюры. Навык обращения с финансами был привит ей с детства — управление имуществом семьи Тосака требовало не меньшей дисциплины, чем управление потоками маны.
Две тысячи триста пятьдесят фунтов.
Для обычного человека в начале девяностых это была серьезная сумма. Очень серьезная. На эти деньги можно было снять квартиру на несколько месяцев или безбедно жить полгода, не особо экономя.
Откуда у уличного грабителя такие деньги?
Рин посмотрела на бессознательное лицо мужчины. Ответ напрашивался сам собой. Он не заработал их на заводе. И вряд ли выиграл в лотерею. Скорее всего, это была выручка от продажи краденого, результат удачного ограбления или курьерская доставка для кого-то более серьезного.
«Грязные деньги», — подумала Рин. — «Криминальные деньги».
И в этот момент она почувствовала укол.
Это была совесть. Точнее, то, что от неё осталось после воспитания в семье магов. Гордость Тосака. Аристократизм. Брать чужое — это низко. Это удел воров, мародеров. Она — маг, наследница благородного рода. Опускаться до банального воровства у уличной шпаны? Это было пятном на её достоинстве.
«Я не воровка. Я не опускаюсь до такого», — пронеслось в её мыслях, глядя на купюры.
Она уже готова была вернуть бумажник на место. Закрыть глаза на эту возможность, сохранить свою моральную чистоту и уйти с гордо поднятой головой… в холодную ночь, без пенни в кармане, без крыши над головой, голодной и уставшей.
Рука замерла на полпути.
Прагматизм, холодный и безжалостный, поднял голову и ударил её фактами наотмашь.
У неё нет ресурсов. У неё нет мастерской. У неё нет связи с внешним миром. Её гордость не согреет её ночью. Её аристократизм не купит ей еду. Её честь не оплатит номер в гостинице, где она сможет восстановить свои силы.
Жизнь научила её одной вещи: любой ресурс имеет ценность. И пренебрегать ресурсами, когда ты находишься на враждебной территории — это не благородство. Это глупость. Фатальная глупость.
Этот человек напал на неё. Он хотел причинить ей вред. Он хотел ограбить её, унизить, возможно, сделать что-то хуже. Он — агрессор. Она
