Око за око (СИ) - Ромов Дмитрий

— Слушай, племяш. А чего там опять, в Черновке этой? Чё-то я стремаюсь снова шмонать у Розы. Только залезем, а туда опять нагрянет кто-нибудь.

— Не нагрянет. Мы к Розе больше не пойдём. Опять к Калякину заглянем.

— По мышам соскучился? — хмыкнул он.

— Ага. Жить без них не могу, — кивнул я в ответ и улыбнулся.

— А ты уверен, что вчерашний кент и туда не попрёт?

— Ну, если он один, то и пусть прёт. Нас же с тобой двое.

— Да не знаю, — неуверенно покачал головой Кукуша. — Не знаю. Нам надо где-то бабки собирать. Быть должником барона очень плохая херня. Очень плохая, врубаешься? Нужно срочно делать что-то, а не по Черновкам порожняк гонять.

Я не ответил. Потому что в этот самый момент в окно машины постучали. Аккуратно так, можно даже сказать, деликатно. Тук-тук-тук.

Я повернул голову и увидел улыбающегося мужчину с короткой стрижкой. Он делал приглашающие жесты, предлагая выйти из машины. А я замер и, прищурившись, смотрел на него. В упор смотрел.

— Это кто? — удивлённо спросил меня Кукуша. — Чё за пациент?

А это был не пациент. Это был тот самый кент, которого я видел вчера у дома Розы.

— Выходи, — улыбнулся он. — Поговорим…

3. Звоня тебе во все колокола…

Иногда посмотришь на человека и сразу понимаешь, этому можно верить. А бывает и наоборот, только глянул и уже точно знаешь, что с этим гусем нужно держать ухо востро. Но сейчас, в этом конкретном случае моя ментовская чуйка дала сбой. Не в том смысле, что ошиблась, а в том, что хрен его знает, товарищ майор. Не раскусил я этого чувака с первой секунды.

Вроде взгляд у него был серьёзным и открытым. Серые глаза смотрели прямо, не дёргались, не юлили. И в них даже читалась усмешка. Не то, чтобы он насмехался, нет. Просто складывалось ощущение, что он идёт по жизни с внутренней улыбкой.

Лицо выражало спокойную уверенность и было чувство, что это не маска, а его естественное состояние. Лет ему было больше, чем мне показалось вчера. Наверное, около сорока пяти, сорока семи, хотя выглядел он моложаво. Он был гладко выбрит, имел крепкий, демонстрирующий полную уверенность подбородок и чётко очерченные губы.

Словом, кент этот выглядел вполне себе, как какой-нибудь киношный Штирлиц, который при любом раскладе в конце фильма выйдет победителем. Собственно, это-то и смущало. Слишком много черт его внешности орали и сигнализировали об абсолютной положительности персонажа.

Стоит в поле теремок, он не низок, не высок, он не узок, не широк, он не близок, не далёк. Прицепиться было не к чему. Сто пудово гэбэшник. И как ему верить после этого?

— Чё за кент? — с лёгкой ноткой угрозы произнёс Кукуша, настороженно относящийся ко всем чужакам.

— А по ходу с ним и будет встреча, — бросил я и нажал на клавишу, опускающую стекло. — Но это не точно.

Стекло съехало вниз, и я вопросительно кивнул незнакомцу.

— Я прошу прощения, — приятным бархатным баритоном, как у Юрия Богатикова, начал он. — А вы случайно не Сергей Краснов?

Ах, какой догадливый.

— Это возможно, — кивнул я, — но зависит от того, кто интересуется.

— Я Чердынцев Александр Николаевич, приятель Петра Алексеевича Романова. Это я хотел с вами поговорить.

— Ну, что же, тогда всё верно. Я Краснов.

— Прекрасно. Может, тогда…

Я кивнул и открыл дверь.

— Я тут буду, — буркнул Кукуша. — Если чё.

— Ага…

Я вышел из машины и пожал протянутую мне руку.

— Хотите кофейку? — спокойно, без заискивания улыбнулся Чердынцев. — Вроде тут неплохой должен быть, Пётр рекомендовал.

— Да, неплохой, — подтвердил я.

— А можем взять по стаканчику с собой, а потом тут в сквере на скамейке посидеть, — предложил Чердынцев.

— Не возражаю.

Мы зашли в кафешку я взял эспрессо, а баритон выбрал американо. Получив бумажные стаканчики, мы вышли на улицу, перешли дорогу и уселись на скамейке под высокими раскидистыми липами. Деревья уже почти облетели и выглядели уныло и потерянно.

— Отличная погодка, да? — кивнул Александр Николаевич. — В этом году осень на самом деле золотая. И тёплая, и сухая. Прямо любо дорого. Любите осень?

— Я больше лето люблю, — пожал я плечами, — хотя, у природы нет плохой погоды.

— О! — улыбнулся он. — Советская классика.

Подловил.

— Мама моя так говорит всегда…

— Понятно… — протянул он, и я понял, что разговор начинается. — Смотрите, хочу, чтобы между нами не было никаких неясностей с самого начала. Я сотрудник ФСБ.

— Ого, — удивлённо поднял я брови. — Ничего себе.

На самом деле, я и предполагал что-то подобное.

— Теперь понятно, — усмехнулся я, — как вы меня вычислили. И машину тоже.

Он тоже усмехнулся, чуть отклонился назад и достал из внутреннего кармана куртки удостоверение.

Я взял удостоверение в руки, внимательно посмотрел. Похоже было на настоящее, хотя, как сейчас должно выглядеть настоящее удостоверение я, разумеется, не имел ни малейшего представления. Надо будет загуглить.

Фото, голограмма, всё честь по чести. Майор Чердынцев Александр Николаевич. Начальник отдела.

— А почему не красное, товарищ майор? — поинтересовался я.

— Так давно уже. С тринадцатого года, кажется. Не знал?

— Не знал, — пожал я плечами и вернул корки владельцу.

Я допил свой кофе и вопросительно посмотрел на майора.

— И что хочет от меня столь серьёзная организация?

— Организация ничего не хочет, — прищурился он, — а я хочу.

— Как частное лицо что ли? — уточнил я.

— Ну… не совсем, конечно… Но пусть будет, как частное.

— Странно. Но ладно. А как вы меня вычислили? Как узнали, что это я сижу в машине?

— Так по машине и узнал, — пояснил он и открыто улыбнулся.

Интересное кино, однако…

— По машине, — повторил я и кивнул. — Но машина-то не моя.

— Да, машина принадлежит гражданину Кержаку Вячеславу Олеговичу, неоднократно судимому. Это я уже знаю. Но просто я видел вчера эту машину в Черновке неподалёку от одного дома.

Он знает, что мы там были и не собирается скрывать…

— И какая связь? — как бы удивился я.

— Ну, как видите, связь оказалась в наличии, — усмехнулся он.

А я нет. Я не усмехнулся и даже не хмыкнул. Потому что весёлого здесь не было ровным счётом ничего.

— Думаю, — нахмурился я, — вам надо как-то более понятно объяснить мне, о чём идёт речь. Вы что следили за мной?

— Да, я и пытаюсь… — сказал он и помолчал. — Пытаюсь объяснить. Я приехал проверить, посмотреть, что к чему. Роза Каримовна в больнице. Состояние… неважное, прямо скажем. Поговорить не получается.

— А я причём? — развёл я руками.

— А вы…

— Можно на «ты», — предложил я.

— Окей. Короче говоря, не с той стороны я начал. В общем, я работаю по Щеглову. Знаешь его?

— Конечно. Я же с его сыном в одном классе учусь.

— Да, я в курсе. Но лично с ним ты знаком?

— Ну, как сказать, — почесал я затылок. — Скажем, видел пару раз. В школе. Только вряд ли вы сможете извлечь из этого пользу. Мы с его сыном в контрах. Дружбы нет, мира и согласия тоже нет. Так что в доверие к ним я не вотрусь. Да они же и не живут вместе.

— Да, это я знаю. А почему, кстати у вас вражда с Матвеем?

— Трудно сказать. Так уж повелось от сотворения мира. Но сейчас вот, например, между нами идёт обострение. Из-за девочки. Но нельзя ли уточнить. Мне просто сложно представить, что у вас есть интерес к фигуранту, а досье вы ещё не собрали. Он сколько лет у руля? А материалы вдруг понадобились только сейчас.

— Я представляю одно заинтересованное лицо. И лицо это обратилось ко мне совсем недавно. Вот и всё объяснение.

— Частный детектив что ли? А вы, кстати, начальник какого отдела?

— Аналитического, — едва заметно нахмурился он.

Я хмыкнул.

— Серьёзно? И обращаетесь ко мне? Вы что, считаете меня экспертом по Никитосу?

— А откуда ты это имечко знаешь?