Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев
— Да, товарищ генерал, я все проверил, — капитан вытащил из нагрудного кармана небольшой кусок картонки с фабричным штампом. — Партия с такими патронами изготовлена на фабрике № 60 города Ворошиловограда. Совсем близко от нас…
У генерала даже глаза от удивления округлились. Получается, у них под боком находится патронный завод, который делает сверхпробивные боеприпасы.
— Это же… — Коротеев чуть не задохнулся от предвкушения. — Капитан, слушай боевой приказ! Бери роту бойцов, и езжай в Ворошиловоград! У тебя двое суток до начала нашего контрнаступления. Эти патроны нам нужны, кровь из носу как. Без них все здесь ляжем, капитан. Действуй, капитан, действуй. Выскреби все, что у них есть на складах. Слышишь, забери все, что есть!
— Есть, товарищ генерал!
Капитан Савельев вышел, а командующий еще долго сидел в одиночестве, не сводя глаз с небольшого картонного квитка бумаги в своих руках.
— Патронный завод № 60, патронный завод №… Что это такое? Хотя, какая разница? Никакой разницы! Нам здесь и сейчас нужны эти патроны. Здесь и сейчас! А потом будем судить, что это такое…
Глава 21
Пришла пора сразиться
* * *
Слухи о новом невероятно смертоносном оружии разносились быстро. Уже к началу следующей недели на южном фронте с обеих сторон в открытую говорили о новейших патронах советской армии, которые по своей разрушительной силе равнялись, а то и превосходили мощь артиллерийских снарядов мелкого калибра. Немецкие солдаты шепотом передавали друг другу слухи об ужасном оружии русских, которое разрывает броню танков, как бумагу. Мол, было достаточно одного попадания из самой обыкновенной винтовки, чтобы сначала обездвижить танк, а потом его и взорвать.
В Красной Армии бойцы и командиры с придыханием рассказывали о сверхсекретных разработках советских ученых, об особой формуле пороха. С бедолаг снабженцев наши бойцы уже в открытую требовали привозить только новые патроны, а не обычные, как всегда. Те ничего не понимали, ругались, оттого часто случался мордобой. К командованию сплошным потоком шли донесения с просьбой выделить хотя бы несколько ящиков новых патронов, произведенных именно на патронном заводе № 60 в г. Ворошиловград, а не в каком другом месте.
В условиях военной неразберихи, тяжелого положения армии и тыла в первые месяцы войны высшему командованию Советского государства было не до каких-то там слухов. Если кто-то из командиров фронтов или членов Ставки и слышал о чудо-патронах, то попросту отмахивался от этого. И в самом деле, какое могло быть расследование о чудо-патронах в то время, когда враг рвался к Москве, а на кону стояло само существование государства.
Однако слухи, разговоры простых бойцов, письма домой, донесения командования и фото последствий начали напоминать собой снежный ком, катящийся с горы и постепенно набиравший все большую и большую массу. И в какой-то момент все начало меняться.
* * *
г. Ворошиловград
Патронный завод № 60
Поначалу я, как и все рядом, верили, что скоро все «вернется на круги своя». Казалось, что пройдет совсем немного времени, что нужно еще чуть-чуть потерпеть, и все изменится к лучшему. Мы снова заживем, как раньше — весело, душевно, мирно. Будем радоваться самым простым вещам, которые раньше не ценили, принимали, как само собой разумеющееся — прогулкам под весенним дождем, вечернему чаю на лавке у дома, неспешным посиделкам со старинными друзьями, счастливому детскому смеху на улице под твоим окном.
Я приходил в цех, где работали такие же подростки — девчонки и мальчишки, недавние школьники, и с головой погружался в работу. Я твердо знал, что делаю нужное, важное дело — приближаю победу над страшным врагом. С этой мыслью я сутками пропадал на заводе. Перестал уходить в общежитие для рабочих. Оборудовал себя небольшой закуток прямо в цеху, где и спал. От усталости после смены падал замертво, поэтому никакой шум станков и не мешал. Глядя на меня, стали жить в цеху и другие.
Мы верили, и я тоже верил в победу, но действительность оказалась ужасной — с каждым днем становилось лишь хуже и хуже, страшнее и страшнее. Все чаще шептались о том, что город скоро придется сдать и всем придется уехать. Вражеские налеты становились все разрушительнее, словно подтверждая эти слухи, разговоры. На улицах стало больше беженцев — потерянные женщины и дети с узлами вещей, грязными игрушками и диким страхом в глазах.
— … Как же так? Я же видел здешнее оружие, видел воинов, — удивлялся я. — У них необыкновенные самострелы, сделанные из железа повозки, летающие самолеты! Много, очень много всего…
Через город часто проходили колонны с боевой техникой, бойцами и командирами. Военные четко маршировали, громко отдавали приказы бравые командиры, грозно рычали огромные танки, лошади тянули за собой многопудовые пушки. Я просто не понимал, как можно победить такую силищу.
— Значит, орда сильнее… Как и в тот день, когда пал мой город.
Но в один день случилось то, что в очередной раз все изменило в моей жизни, поставив с ног на голову. Я только-только поменял порванную ременную передачу в механизме и запустил конвейер, как за моей спиной раздался громкий окрик. По-другому в цеху было нельзя, из-за постоянного грохота многочисленных станков просто на просто не докричишься.
— Архипов⁈ Санька⁈
Я повернулся и увидел у входной двери своего здешнего напарника — белобрысого Кешку Макарова, который махал руками, как моряк-сигнальщик на корабле. К себе, значит, подзывал.
— Сань, давай дуй к проходной, а я пока на конвейере постою! Чего-чего, твоя мать пришла с братом и тебя зовут! Давай, беги, может чего случилось…
Потемнев лицом, я тут же сунул напарнику в руки свои ключи, и кивнул — принимай, мол, хозяйство. Сам же скрылся за дверью, с трудом давая внутри себя тревогу. Приезд матери из поселка в город был неожиданным и ничего хорошего не сулил. Просто так ее бы с производства никто не отпустил, а, значит, и причина была довольно веская.
— Сашенька! — из темноты заводской проходной к нему с криком бросилась мать. Постаревшая: худая, осунувшаяся, с темными кругами под глазами. Смотришь, сердце кровью обливается. — Сыночек!
Его тут же обняли, расцеловали, всю щеку залили слезами. Сбоку в него вцепился младший брат, Петька, тут же принявшийся жалобно хныкать.
— Как ты тут, сыночек? Кушать хоть есть что? Совсем исхудал, одни глаза остались! — причитала мама, не давая ему и
