Одинаковые. Том 5. Атлантида - Сергей Насоновский

Мы сидели, болтали обо всем и ни о чем, стараясь особо не затрагивать рабочие вопросы. Иосиф все пытался нам рассказать, что у них происходит с экспериментами по коллективным хозяйствам, но Машка, которая сидела рядом контролировала его, беря пример с мамы.

И тут в ворота зашел гость. Это был наш вездесущий господин Ростовцев, который последнее время только и занимался, что изучал привезенный из нашего вояжа на Канарские острова куб. Был он встревожен и не на шутку возбужден.

— Илья, Никита, Леша! — почти на бегу выкрикнул он. — Похоже, получилось! Получилось узнать, в чем там дело!

Признаться, такого быстрого решения этого вопроса мы совершенно не ожидали и немало удивились. Он сел за стол, и я подумал, что два выходных, которые мы с братьями хотели себе устроить, похоже, откладываются на долго...

Глава 22. Тайна куба. Первый результат

Тема, о которой предстояло разговаривать, была достаточно секретная, даже самым близким людям лучше не знать подробностей. И это прежде всего для их безопасности. Именно так и было прописано в инструкциях, которые подготовил Михалковский-Дзержинский для работы с кубом. Об этом прекрасно знал и сам Ростовцев. Поэтому пришлось прервать семейный ужин и переместиться в кабинет.

Здесь были мы, братья, Иосиф Джугашвили и Ростовцев. Михаил Иванович тяжело вздохнул перед тем, как начать свой рассказ. Было видно, что ученый очень волнуется.

— Михаил Иванович, соберитесь! Не нервничайте, постарайтесь понятно нам рассказать, что за тайну вам удалось раскопать в этом черном ящике.

— Как с языка сняли! — сказал Ростовцев. — Этот куб и правда оказался самым настоящим чудом. Точнее, я бы сказал, что это некий прибор, но до разгадки его природы нам еще очень далеко. Я изучал его со всех сторон, пытался воздействовать на материал артефакта различными средами: холодом, высокой температурой, кислотами, ярким светом — ничего не помогало.

— Ну, и что в итоге? — с грузинским акцентом и нетерпением в голосе спросил Сосо.

— А в итоге я сбился с толку. Что уже только и не думал о нем и все без толку. Пока… Пока я не заметил одну удивительную вещь. Черный куб «потеет»!

— Что?! Потеет??? — вытаращился на Ростовцева Никита.

— Образно говоря, конечно же! — хохотнул Михаил Иванович. — Процесс там сложный и мне самому не до конца понятный, но это слово подходит лучше прочих. В общем, на кубе начал образовываться какой-то необычный конденсат. Некоторое количество влаги конденсируется на его стенках, в основном в районе узоров, которые вы наверняка помните. Я пару дней понаблюдал за этим явлением, и решил собирать эту влагу. Там считаные капли, по сути, но за пять дней мне удалось собрать в пробирку около 20 миллилитров, не больше...

Ученый печально вздохнул, замолчал на секунду, и продолжил:

— Собрав эту жидкость, я стал с ней проводить эксперименты. Практически все индикаторы просто сходили с ума. Да что говорить, я сам чуть не сошел с ума, когда лакмус становился то красным, то синим, а среда ведь оставалась прежней! Металл, стекло, фарфор никак не отреагировали… Уже отчаявшись, чуть ли не в шутку, капнул жидкость на кусочек сыра, которым кормлю лабораторных мышей. И тут-то и произошло кое-что еще более невероятное!

Ростовцев загадочно улыбнулся и замолчал, явно ожидая наших вопросов.

— Ну, не томи уже, Михаил Иванович! — потребовал я.

— Он начал расти!

— Кто? — не понял я. — Сыр? В каком смысле "расти"?!

— Я не знаю, как это работает... — Ростовцев развел руками. — Но похоже, что эта жидкость каким-то образом увеличивает биомассу. Поначалу рост был не такой уж и значительный, на весах показал плюс 12%. Но когда тот же опыт я повторил, положив этот сыр в обычную воду и сверху на него капнув этой жидкости. Буквально за один час масса сыра увеличилась ровно на объём жидкости, находившейся в емкости. Грубо говоря, сыр «выпил» всю воду и ровно на тот же объем и вырос. Но нет, это был не эффект губки, сыр не стал каким-то водянистым и пористым. Самое интересное, что его внутренняя структура оказалась прежней. Мыши мои ничего не почуяли. Я их кормлю этим сыром и пока не заметил никакой разницы с обычным.

— Ха! Если бы ваши мыши тоже выросли, как тот сыр, это было бы жутковато, — хмыкнул я, представив крысообразных монстров до потолка ростом. В памяти всплыла книжка Герберта Уэллса "Пища богов", которую я читал в детстве еще в прошлой жизни.

— Илья, я тоже об этом сразу подумал и попробовал. Но животные никак не реагируют, если питаются модернизированными продуктами. А вот если им прямо в рот капнуть пипеткой "чистый" конденсат...

Я напрягся. Неужели Ростовцев действительно увеличил крысу? Так мы скоро и до черепашек-ниндзя докатимся...

— Не пугайтесь! — увидев мою реакцию, замахал руками Михаил Иванович. — Они, конечно, начали расти, но не так, как вы подумали. Безобразно распухли и в считанные секунды подохли, вот и всё... Я провел вскрытие. Не нужно быть великим экспертом, чтобы заметить как раздулись и выросли некоторые железы, печень и селезенка. А вот все остальное осталось прежним. Потому организм дал сбой и особь погибла. Таким образом, можно сделать вывод, что конденсат действует на органику избирательно. По каким точно принципам — пока неизвестно. Предстоят сотни, если не тысячи экспериментов, чтобы все это выяснить, упорядочить, каталогизировать. Надеюсь, удастся выстроить какую-то систему и это не будет непредсказуемый хаос...

Ростовцев задумался, почесывая подбородок. Я не мешал, ожидая, пока ученый сам вернется к разговору. И действительно, через минуту ученый встрепенулся и продолжил:

— С сыром, хлебом все получилось, а вот с живыми организмами нет. Да и слава богу, если честно! Признаться, я даже этому рад. Но, повторюсь, понадобятся еще тысячи новых опытов. Пока лишь скажу, что «Гулливеров» мы наплодить не сможем.

— А вот накормить голодных... — подсказал я.

— Да-да, я как раз об этом и думал, — подтвердил Ростовцев. — Пока рано говорить о столь глобальном масштабе, но перспективы очевидны. Если все получится, мы совершим революцию в пищевой промышленности.

— А куб не истощится? — спросил