Жрец Хаоса. Книга V - М. Борзых
Но перед погрузкой на борт «Ветра» меня нашёл никто иной, как Василий Васильевич Попигайский, глава рода Попигайских. Уже не знаю, как давно Попигайские стали аристократами, возможно, примерно с того момента, как обнаружили месторождение астролита. Но вёл себя Василий Васильевич скорее сообразно прямолинейному вояке, чем искушённому в политике аристократу. С другой стороны, прямолинейность была не самой плохой чертой.
— Юрий Викторович, — обратился ко мне Попигайский. — Понимаю, что вам со мной не особо хочется общаться после некоторых событий, произошедших в аномалии.
— После покушения на убийство, — не стал я облегчать задачу местному аристократу. — Я предпочитаю называть вещи своими именами,
— Да как скажете, — пожал тот плечами. — Все равно сейчас доказать своё невмешательство мне особо нечем. Поклясться разве что могу на крови. Самому интересно, кто это таким образом меня подставить хотел. Если думаете, что я для вас десять процентов от добычи зажал, так задумайтесь, как кого-то взъело от наличия у меня практически всего остального объёма, а вы говорите… В общем, ладно, это все лирика. Лучше скажите, куда вам направлять вашу часть? Нам бы с вами ещё договор поставки подписать соответствующий, расценки и все необходимые документы могу предоставить хоть сейчас. Ну или выслать в столицу. Там уж как сами решите. Ну а в связи с некоторыми изменениями конъюнктуры, отгрузки производить надобно регулярно в срок, иначе уже меня самого за «пятую точку» имперская служба безопасности щекотать начнёт.
Я же про себя подумал, что крепко за них взялись, если уж заставляют отгружать сразу в натуральном объёме по закупочным ценам. Однако же прямо сейчас мне не было смысла забирать астролит ни у Железных, ни у Попигайских. Дело в том, что после информации, полученной от Ясенева, я всерьёз задумался над тем, как обезопасить себя и носителей биомеханических протезов в связи с использованием астролита. А всё, почему? Если астролит настолько ценный ресурс, что запрещён вывоз его за границу, использование подобного металла в сложных артефактах, а конкретно в протезах, явно будет не к месту. Мало ли, человек в Европу поедет с таким протезом — его там угробят по тихой грусти, и металл изымут. Как я потом буду объяснять службе безопасности утечку стратегического ресурса за границу? А как обойти подобную опасность, я пока плохо понимал.
А потому спешить с изъятием астролита не хотел.
— Василий Васильевич, скажу так: я, конечно, лично хотел просить Железина о нашем с вами знакомстве. Мне и нужно-то было этого астролита на первых порах не так много. Исчислялись мои потребности даже не в килограммах, по сути. Но раз уж само в руки плывёт, отказываться грех. Ну и, поняв специфику оборота этого редчайшего металла в империи, я попросту сейчас должен буду пересмотреть собственное отношение к данному ресурсу. А потому Имперскую службу безопасности я предупрежу о том, что наша десятина пока будет оставаться либо у вас на складах, либо у Железина, где-нибудь в отдельном, особо защищённом отсеке. Вероятно, у вас такие есть, раз уж вы работаете с астролитом. Будем оплачивать вам аренду, соответственно, и по необходимости использовать некоторое количество. Однако же прямо сейчас договариваться с вами об отгрузках и подписывать договора я не буду. Мне необходимо поговорить со своими научниками, а после, скорее всего, ещё и с Его Императорским Высочеством, да и с Железиным, думаю, пригодится — всё-таки у вас опыта побольше.
Василий Васильевич нахмурился, разглядывая меня из-под лба.
— Здравое рассуждение… как для юноши вашего возраста, — позволил он себе ремарку.
— Малый возраст — это недостаток, который со временем проходит, — хмыкнул я.
— Что есть, то есть, — согласился Попигайский. — И ещё, Юрий Викторович, если случайно узнаете какую-либо информацию о заказчиках покушения на вас, сделайте милость, поделитесь. Хотелось бы знать, кому я так дорогу перешёл. В свою очередь, обещаю, что если обнаружу хоть какие-то зацепки, сообщу о них вам. Честь имею, — попрощался со мной Василий Васильевич. — И буду ждать информации по отгрузкам и по подписанию договоров от ваших поверенных.
* * *
Домой я летел все также в соседних креслах с Волошиным, но тот на сей раз не спал и жаждал подробностей. Общую версию он знал и по поводу покушения на меня, и по поводу информации, полученной от химер, и сейчас интересовался как раз-таки этой стороной вопроса. Как ни странно, его подобная связь ни капли не удивила.
— Понимаете, Юрий Викторович, у нас ведь тоже некая связь с призванными существами устанавливается. Мы отчасти можем считывать их некий эмоциональный фон. Не скажу, что мысли их читать можем, но наши приказы ментальные они выполняют, и воспринимают они их как раз-таки через мыслеформы. Собственно, я поэтому и думал, что, может, у вас в роду призыватели были — уж очень похожая ситуация с нашими. Да и понимаете вы животин тоже неплохо. Они ведь твари тоже с чувствами, эмоциями и с характерами.
— Вот вы мне скажите, Клим Агоевич, уж с вашей-то спецификой, вам разумные, магически одарённые твари встречались в своей жизни или, может быть, кому-то из ваших предков? — полюбопытствовал я, несколько смещая фокус интереса моего собеседника в нужную мне сторону.
— Вопрос хороший, — задумался Волошин. — Вы ведь сейчас не фамильяров и не питомцев с химерами имеете в виду, так ведь?
Я кивнул. Разговаривали мы тихо, к тому же разговор наш ещё и перекрывался гулом двигателей дирижабля на форсаже. «Ветер» нёс нас домой.
— Ох… Так-то на практике чем выше ранг призывателя, тем более сложное и одарённое существо может откликнуться на его зов. Те самые панголины с магической сопротивляемостью — они ведь тем и хороши, что очень серьёзные противники. И то нас покрошили и почти на ноль помножили. А призыв более сильных тварей мы бы как род, кажется, не пережили бы. Просто представь, если бы вызвали каких-нибудь воплощённых стихийных элементалей?
— А что, и такое случалось? — хмыкнул я.
— Случалось однажды. К вам же являлась троица наших старейшин?
Я кивнул.
— Княгиня Угарова рядом с ними по возрасту совсем девчонкой почему-то мне представилась.
— Да потому что возраст у них как бы не больше двух сотен лет, и пропадают
