Падаванство (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Теперь аплодисменты ревели.

Значимая награда.

Император ОЧЕНЬ редко такими жаловал.

Ну и, заодно, фактически вводил в местный бомонд, представляя, как одного из своих ближайших сподвижников. Любимчика, по сути. Хотя, конечно, такое говорить было сложно. Успехов-то за Львом Николаевичем действительно числилось изрядно.

На этом и Государь и завершил.

Император пожал руку графу. Обнял по-дружески. И того утащили моряки во главе с Лазаревым. Пить. Точнее, обмывать. Михаил Петрович не один месяц готовил почву для того, чтобы того тепло приняли.

Не все.

Ну хотя бы кто-то. Во всяком случае те, что радели за флот и вдохновился идеей превосходства в артиллерии и машинах над царицей морей. А уж как от этих слов императора загорелось у английского и французского послов…

— Видите, мама? — усмехнувшись, произнесла Наталья Александровна.

— Возможно, возможно… — тихо пробурчала Наталья Викторовна.

— Вы все еще в нем сомневаетесь?

— Вы знаете, что я ужасно сожалею о вашем проживании в Казани.

— Теперь у нас появится возможность построить особняк и в столице. И какой!

— Новая Голландия — ужасное местечко. — фыркнула она. — Да еще на второй линии от набережной. Если бы это не был целый остров, я бы подумал, что император бросил ему подачку.

— Мама, — покачала головой Наталья Александровна.

— Что мама? Я надеюсь, до самого лета вы погостите у нас?

— Едва ли… меня одну он не оставит. Сам же почти наверняка поспешит вернуться к делам.

— Вернутся? А эта безумная канонада⁈

— Карьера сама себя не построит.

— В эти года у него уже восьмой класс!

— Всего лишь восьмой класс. Поправьте меня, мама, но капитан-лейтенант даже фрегатом командовать не может. Офицер на побегушках.

— Ему надобно скорее из моряков уходить. Хотя бы артиллеристы. Это совсем никуда не годится.

— Мама… — покачала головой Наталья Александровна.

— А что мама? Наш флот ничтожен и едва ли позволит снискать славу с богатством.

— Отчего вы так решили?

— Ой, милая. Неужто вы не слышали? О том в Европе все судачат, высмеивая убогость и ничтожность наших моряков. В газетах пишут, в салонах говорят.

— А как же Лазарев? Как же наша победа при Веракрусе?

— Ах, оставьте, милая моя! Это избиение туземцев! В Лондоне над ним снисходительно улыбались. Они бы даже постеснялись о том заявлять.

— Вы мама, что отрава. Все вам не так, все вам не то.

— Я о вашем же благополучии пекусь, милая моя. Ну какой флот? Что он там сможет достичь? Еще и сгинет дурным образом. В России моряки — так, для вида. Недаром в них идут самые бедные, не способные позволить себе даже служу в артиллерии.

— А вас не смущает то, что Государь моего Льва назвал одним из богатейших людей империи?

— Он великодушен, — мягко улыбнувшись, ответила мама.

— Пожалуй, в отличие от вас.

— Я себе такой роскоши позволить не могу. И вы, моя хорошая.

— Так и не болтайте пустого. Приезжайте в Казань и поглядите, как мы живем. А то, сами себе каких-то ужасов навыдумывали и теперь мне голову морочите.

— Наталья!

— Что, Наталья⁈ Вы, мама, потеряли связь с реальностью. Повторюсь, приезжайте в Казань да поглядите все сами. С отцом и иными. В новом нашем особняке местами всем хватит.

— Понимаю. По лавкам да сундукам положите? Меня старую на печь бы. Чтобы кости не ломило.

— Или в печь! — в сердцах хватила Наталья Александровна и развернувшись, быстро удалилась от матери. Благо, что знакомых хватало и было с кем поговорить.

— Зря ты с ней так, — буркнул граф Строганов.

— Она только так понимает.

— Лев может обидеться.

— Ой, и ты туда же?

— Поверь, милая, по слухам, от его гнева пострадал даже всесильный лорд Палмерстон.

— Этот старый дурак просто выжил из ума! Пить меньше надо!

— Я тебе скажу по секрету, милая, — улыбнулся с видом заговорщика граф Строганов, — но я навещал тот полигон, когда стреляли.

— Славная пушка?

— Само собой. Но куда любопытнее то, что каждый мой визит наш любимый зять находился где-то не на виду. Я его так ни разу и не смог там встретить. И даже найти. Его видели, но вот-вот. А куда он ушел не видел никто.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что в этой истории с лордом Палмерстоном нет дыма без огня. И Государь ой не зря его так одарил.

— Вздор!

— Как вам будет угодно, милая, — усмехнулся Александр Григорьевич.

— Он просто не мог тайно съездил в Лондон и устроить там весь этот шум!

— Я же не спорю, — хохотнул граф. — Не мог, значит, не мог. Вам лучше знать.

Она молча уставилась на мужа.

И ей вдруг стало не по себе. Очень уж он от души потешался, чуть ли не за дурочку ее держал своей манерой. Он обычно себе такое не позволял.

[1] Капитан-лейтенант — это военно-морское звание 8 класса, равное сухопутному майору или коллежскому асессору из гражданских чинов.

Часть 3

Глава 4

1850, апрель, 29. Казань

— Дом, милый дом. — буркнул граф, выходя из дилижанса.

— А вы считаете Казань, своим домом? — поинтересовалась Наталья Александровна, уставшим голосом. Все-таки путешествие ее слишком изматывало, и капризы по поводу железной дороги были не только лишь капризами.

— А почему, нет?

— А почему, да?

— Потому что я живу здесь и строю в этом месте свое родовое гнездо. Разве этого мало?

— А как же земля предков?

— Сложный вопрос. Серьезно.

— Разве? Мне всегда казалось, что ответить на него очень просто. Просто смотришь, где жили твои родители и деды.

— Но это же профанация. — улыбнулся граф. — Вот отправили твоего деда служить под, допустим, Иркутск. Или он сам переехал по какой-то причине. И что? А если наоборот? А если у вас много владений? Выбирать самое древнее? А если древнее было утрачено?

— А какой у Толстых самое древнее?

— Если бы я знал, — развел руками граф. — По маме я вроде как Рюрикович, выводящий родство от Ярослава Мудрого. Причем вполне достоверно. А вот по папе… ранее XVII века никакой ясности. Есть легенда, но она не выдерживает никакой критики.

— О том, что некий Индрис приехал с сыновьями Литвонисом и Зигмонтеном в Чернигов из земель цесарских, то есть, Священной Римской империи в середине XIV века?

— Да. Она. Вы ее знаете?

— Вообще-то, она записана в Бархатной книге, и я ее прочитала в тот же день, как вы сделали мне предложение.

— Оу… ну да. Крайне странная легенда, — буркнул Лев.

— Почему же?

— Имена сыновей на жемантийский манер, а у отца не то славянское прозвище какое, не то арабское что-то… Хотя выехал он из земель цесарский.

— Там же не только германцы жили.

— Едва ли для реалий середины XIV века в Священной Римской империи типичны подобного рода благородные.

— Я проконсультировалась со знатоками филологии, и они углядели в Зигмонтене искаженного Сигизмунда, а в Литвонисе — Луитвина[1].

— Что еще за Луитвин? — удивился Лев Николаевич.

— Это старое германское имя.

— Оу… занятно. А Индрис?

— Искажение Андреса, типичное для верхних германских земель.

— Занятно. Интересно. Жаль только этого не проверить.

— Почему же? Вы же дружны с архиепископом. Обратитесь к нему за помощью. Если вы оплатите услуги поиска, то, я думаю, монахи сами перевернут все старые бумаги окрестных монастырей. Может, что и найдут.

— Может… может… — покивал Лев, которому это все было малоинтересно. — Вам это так интересно?

— Да. Очень. — с максимально вежливой улыбкой произнесла она.

— Серьезно?

— По моей просьбе отец списался со своими знакомыми в Вене и заказал генеалогическое исследование. Судя по справке, имел место вполне обычный отъезд некоего благородного со своими людьми. Уверена, что такое едва ли случалось часто и каждый акт описывался. А так как он уехал так далеко, причины явно были вескими.