Ария Вечности - Михаил Злобин
— Ваши успехи феноменальны, экселенс нор Адамастро, — томно проговорила Элиира. — Никогда я ещё не встречала столь способного и талантливого ученика.
— Не жалеете, что взялись за моё обучение, веил’ди? — слегка охрипшим голосом поинтересовался я, приближая своё лицо к собеседнице.
— А почему я должна жалеть? — чувственно улыбнулась темноликая, тоже подаваясь вперёд.
Мы уже находились так близко друг к другу, что ещё чуть-чуть и соприкоснулись бы носами.
— Потому что с помощью этих знаний я буду убивать ваших соплеменников, — прошептал я, глядя прямо в глаза Элииры.
Алавийка резко отшатнулась, как от пощёчины. Её зрачки сузились в пару крохотных точек, а челюсти сжались. Больше ей уже не хотелось заигрывать со мной.
— Вы жестоки и суровы, экселенс, — выдавила из себя темноликая, отодвигаясь подальше. — Теперь я действительно пожалела, что открыла вам так много…
— И всё же, веил’ди, сбегать вы не торопитесь, — констатировал я очевидный для нас обоих факт. — Моя голова всё ещё крепко сидит плечах, но вы изо всех сил стараетесь этот недочёт исправить. Не так ли?
— Не понимаю, о чём вы, экселенс, — невинно захлопала глазками Элиира.
— Не держите меня за дурака, — поморщился я. — Я всё прекрасно понимаю. Просто хочу, чтоб вы были осторожны. Если я посчитаю, что вред от ваших действий перевешивает пользу, то наш хрупкий альянс развалится со всеми вытекающими из этого последствиями. Для вас.
Алавийка ничем не показала, что моя угроза её проняла. Но ответить не успела, поскольку в кабинет, где мы занимались, грохоча сапогами, ворвалась Исла.
— Экселенс, сроч… — она осеклась на полуслове, завидев Элииру, и устремилась прямиком ко мне.
Склонившись к самому уху, аристократка сообщила новость, от которой я буквально подскочил со стула.
— На сегодня мы закончили, веил’ди, — проронил я на пути к дверям. — Приходите завтра, а лучше послезавтра.
Алавийка что-то выкрикнула мне вслед, но я уже вырвался в коридор и припустил бегом к лестнице, ведущей на первый этаж. Никого не замечая, я мчался, распугивая прислугу. А в голове раскалённым гвоздём пульсировали слова, сказанные Ислой: «У миларии Вайолы начались схватки…»
Глава 20
Вот уже три часа к ряду я нервно метался перед запертой дверью, в тысячный раз измеряя протяжённость коридора шагами. К супруге меня не пустили, хоть я и обещал облегчить её предродовые муки. Но даже невзирая на мои сугубо благие намерения все женщины в доме выступили против меня единым фронтом. Илисия, приглашённая повитуха-целительница и даже сама Исла! Они вцепились в меня, не позволяя переступить порог и безапелляционно заявили, что мужчина не должен находиться рядом. По их словам это негативно скажется и на самой роженице, которую будет смущать общество супруга. Да и мне, дескать, после увиденного станет трудно смотреть на Вайолу, как на женщину.
Я, конечно, возражал, как мог, ибо сам рождён в мире, где существует практика партнёрских родов. Но миларии твёрдо стояли на своём. Не помогали ни уговоры, ни напоминания о том, что глава рода здесь один, и это я, ни даже угрозы. Ну не в драку же мне было с ними кидаться? Последним аргументом, который сломил моё сопротивление, стало заверение госпожи гран Мерадон. Она украдкой шепнула: «Не беспокойтесь, экселенс, я отлично освоила магию плоти. Положитесь на меня, я обеспечу миларии Вайоле комфорт».
И только после этого я, скрипя зубами, сдался и позволил себя вытолкать из покоев. Теперь вот приходилось нервно околачиваться неподалёку, постоянно спрашивая себя: «Почему так долго⁈ Почему так тихо⁈ Почему никто мне ничего не сообщает⁈ Что там вообще происходит⁈ А может, всё плохо, и там уже вовсю борются за жизнь моей возлюбленной?» Нет, ну последнее, конечно, перебор. Вряд ли бы от меня стали скрывать такое.
Тем не менее, перестать накручивать себя я не мог. Заняться чем-нибудь другим — тоже. Через некоторое время рядом со мной появились Гимран и Тарин. Они попытались увести меня в гостиную, но я наградил обоих таким выразительным взглядом, что Безликие теперь не решались приближаться ко мне. Так и куковали в другой части коридора, взволнованно наблюдая за моими метаниями.
Всякий раз, когда из покоев выходили служанки, меняя воду и принося чистые тряпки, я заглядывал внутрь, чтоб хотя бы понять, всё ли там в порядке. Но каждый раз мой взор натыкался на Илисию, сердито упирающую руки в бёдра. «Ризант, не мешай!» — говорила она мне и захлопывала дверь перед самым носом.
— Твою мать, да почему же там тишина такая гробовая висит? — ругался я по-русски, заламывая пальцы, когда по моим прикидкам прошло уже не меньше шести часов. — Они там живые вообще или нет⁈
И тут судьба словно бы сжалилась надо мной. Я услышал, как где-то внутри покоев раздался тоненький детский плач. Ноги сразу же понесли меня к двери, и я чуть не налетел на сияющую Илисию, которая спешила с радостными вестями.
— Риз! Ризант, дорогой мой, у тебя родился наследник! — с придыханием сказала она, смахивая катящиеся из глаз слёзы. — Боги, какой же он красивый мальчик! Весь в тебя и Вайолу! Ну же, идём скорее, не стой столбом!
Ухватив за рукав, мачеха потянула меня к ложу, где сплошь обложенная подушками лежала моя уставшая, но такая счастливая супруга. Она баюкала в руках белоснежный свёрток, в котором трепыхалось маленькое и, кажется, чем-то очень недовольное создание. Я осторожно встал у кровати и замер, не зная, можно ли мне подходить ближе. Но тут Вайола сама сделала знак, чтобы я присел рядом с ней.
— Смотри, моя душа, какой чудесный у нас родился малыш, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — У него твои глазки! Ну разве он не красавец?
— Да… наверное… — неуверенно подтвердил я, рассматривая младенца.
Говорят, что новорожденные дети как ангелочки. Но мой сын больше походил на покрытого синюшными прожилками красноватого гномика. Причём, крайне рассерженного. Он морщился, кряхтел и неистово сучил ножками, будто пытался сбежать от собственного рождения. Его крохотные кулачки, едва ли превышающие размером грецкий орех, яростно сжимались и разжимались, словно он мечтал сомкнуть их на шеях тех, кто привёл его в этот большой и непонятный мир. А глазки, которыми так восхищалась Вайола, были залеплены мутноватой слизью, сквозь которую лично я не мог рассмотреть даже их цвета.
Но всё
