Экспансия. Том 1 - Джек из тени

Ратилье медленно повернулся к нему. Его лицо, обычно непроницаемое, исказилось в уродливой гримасе.

— Восемьсот? Восемьсот моих легионеров⁈ — он шагнул к капитану, и тот инстинктивно вжал голову в плечи. — Мы штурмовали не столицу Аниморийской империи! Мы атаковали провинциальный городишко, набитый сбродом из предателей, наёмников и лавочников! И мы потеряли восемьсот солдат! За один день, имея пролом в стене, который нам любезно пробили сами предатели?

Он схватил со стола серебряный кубок и с такой силой сжал его в кулаке, что тот деформировался.

— Они дрались как бешеные псы, мой генерал, — пролепетал один из офицеров. — Их тактика… она не похожа ни на что. Засады, ловушки на каждом шагу. Они превратили город в…

— В мясорубку! — закончил за него Ратилье, его голос сочился ядом. — И я, как последний идиот, сунул в эту мясорубку руку! Они унизили меня! Они заставили элиту Пятого корпуса умыться кровью, штурмуя их вонючие баррикады!

Он резко отвернулся и заходил по шатру, как зверь в клетке.

— Они думают, что выстояли? Они думают, что получат передышку? Они думают, что могут меня остановить? — он остановился и уставился на адъютанта горящими глазами. — Передать приказ центурионам. Перегруппировка — два часа. Раненых в тыловой лагерь. Всем остальным готовиться к ночному штурму.

— Но, мой генерал… — осмелился возразить адьютант. — Люди измотаны. Ночной бой в незнакомом городе приведёт к ещё большим потерям…

Ратилье преодолел разделявшее их расстояние в один шаг. Его рука, закованная в чёрную латную перчатку, схватила говорившего за горло и приподняла над землёй.

— Мне. Плевать. На. Потери, — прошипел он, вглядываясь в наливающиеся кровью глаза адъютанта. — Я не собираюсь вести с ними осаду. Я собираюсь их истребить. Я выжгу этот город дотла вместе с каждым, кто в нём находится. Они не получат ни часа покоя, будут умирать днём и ночью. Они будут молить о смерти, но не получат её, пока я не сотру с лица земли само название этого проклятого города. Ты меня понял?

Он разжал пальцы, и адъютант, хрипя и кашляя, рухнул на ковёр.

— Так точно, мой генерал, — просипел он, хватаясь за горло.

— Выполнять, — бросил Ратилье и снова повернулся к карте, на которой Альтберг был отмечен жирным красным кругом. Он ткнул в него пальцем, словно хотел раздавить. Сегодня ночью этот город сгорит. Всех выживших после штурма повесить!

* * *

Маркиз Удо стоял на стене у пролома. Его дорогой камзол был забрызган кровью и грязью, рука наспех перевязана окровавленной тряпкой. Он смотрел вниз, на своих людей, которые тащили тела. Среди убитых он узнавал знакомые лица. Вот молодой барон, которого он знал с пелёнок. Лежит с пробитой арбалетным болтом грудью, его светлые волосы слиплись от крови. Вот двое братьев-гвардейцев из его личной охраны, они всегда стояли у его дверей, а теперь их изуродованные тела бросили в общую кучу.

— Мы держимся, маркиз, — раздался рядом хриплый голос барона Кройца. Старик выглядел ужасно: его пышные усы обвисли, лицо почернело от копоти, а в глазах застыл безумный блеск. — Мы показали этим имперским ублюдкам, чего стоит наша ярость!

Удо медленно повернулся к нему.

— Мы показали им, как хорошо мы умеем умирать, барон. Посмотри, — он обвёл рукой поле боя. — За каждого убитого карателя мы заплатили сполна. Ещё один такой «успешный» день, и защищать Альтберг будет некому.

Кройц понурился. Эйфория от выигранной схватки уходила, оставляя после себя горький привкус потерь.

— Что же нам делать, Рудольф? — тихо спросил он.

Прежде чем Удо успел ответить, рядом с ними, легко спрыгнув с парапета башни, приземлилась Мэри. Она выглядела так, будто только что вернулась с неспешной прогулки, если не считать нескольких тёмных пятен на её броне.

— Для начала, прекратить истерику, барон, — её голос был холоден, как сталь. — Ваши люди дрались храбро. Они выполнили свою задачу, остановили первый натиск и заставили врага заплатить кровью за каждый шаг.

— Ценой почти пятой части наших бойцов! — взорвался Удо. — Мы не можем позволить себе такие потери, Ваше Величество!

— Вы не можете позволить себе проиграть, — отрезала Мэри. Она подошла к краю стены и посмотрела на лагерь карателей, где уже сновали фигуры, готовясь к чему-то. — Ратилье разъярён. Он не ожидал такого сопротивления, его гордость уязвлена. А уязвлённый хищник становится предсказуемым. Он ударит снова, этой же ночью.

Удо похолодел.

— Ночью? Но люди измотаны до предела! Они еле стоят на ногах!

— Именно на это он и рассчитывает, — Мэри повернулась к нему, и в её глазах не было ни капли сочувствия, только ледяной расчёт. — Он хочет сломать ваш боевой дух, не дать вам опомниться, перевязать раны, перегруппироваться. Поэтому мы сделаем всё с точностью до наоборот.

Она начала отдавать приказы, и каждое её слово было чётким и выверенным.

— Капитан Лаэрт, твои «Призраки» остаются в дозоре. Мне нужно знать о каждом движении в их лагере. Сержант Ворг, вы со своими инструкторами отвечаете за ротацию. Снять со стен самые потрёпанные отряды, отправить их в резерв. Пусть поспят хотя бы пару часов. На их место свежие силы из тех, кто сегодня отсиживался в цитадели. Все запасы лечебных зелий на передовую. Мне нужны бойцы, способные держать оружие, а не умирающие от царапин.

Она перевела взгляд на инженеров, уже копошившихся у пролома.

— Я хочу, чтобы все подходы к нашим позициям были усеяны новыми ловушками! Пусть они идут по телам своих товарищей и взрываются на тех же самых местах!

Затем она повернулась к Удо, и её взгляд смягчился, но лишь на долю секунды.

— Маркиз, пройдитесь по своим людям. Не как командующий, а как их лидер. Скажите им, что они выстояли. Скажите, что гордитесь ими. Скажите, что эта ночь будет решающей. Ложь, конечно, но им это сейчас нужно услышать. Им нужна вера, даже если она ложная.

Удо молча кивнул, потрясённый её циничной правотой.

Защитники Альтберга были измотаны. Их тела болели, их души были выжжены ужасом первого боя. Но они не были сломлены. Они выдержали удар Молота Империи и не рассыпались в пыль. Они огрызнулись, заставив элитных карателей платить за каждый дюйм своей земли. В глазах дворянских дружинников, ополченцев, вчерашних лавочников и ремесленников, страх смешался с чем-то новым, с мрачной, злой решимостью. Они видели, что имперцы тоже смертны. Что они тоже истекают кровью и кричат от боли.

Мэри, оценив обстановку с высоты башни, приказала перегруппировать силы. Она знала, что следующая атака будет ещё более яростной. Ратилье бросит в бой