Лекарь Империи 7 - Александр Лиманский

— Семен, я… я тобой горжусь, — сказал Киселев, и в его голосе прозвучало неподдельное уважение. — Сергей, это правда? Он все так и сделал?

Лебедев, все еще бледный, решительно кивнул.

— Абсолютная правда, Игнат. Я стоял рядом, все видел. Когда кишка порвалась, я, честно признаюсь, растерялся. А этот парень… он просто сработал как автомат. Как будто сто раз такое делал.

Киселев подошел к Величко и тяжело положил ему руку на плечо.

— Ну, подсмастерье… Удивил ты меня сегодня. Приятно удивил. Молодец.

Интересная метаморфоза. Из агрессивного психопата Киселев за минуту превратился в восторженного коллегу и мудрого наставника.

Что это? Биполярное расстройство? Реакция на стимуляторы? Или просто очень, очень странное чувство юмора?

— Игнат Семенович, — я решил все-таки прояснить ситуацию. — С вами точно все в порядке? Глаза у вас очень странные — зрачки сильно расширены.

— А! — он хлопнул себя по лбу. — Точно! Это же капли! Я вчера вечером у окулиста был, глазное дно проверял. Он мне для расширения зрачков закапал. Сказал, обычно через четыре часа проходит, а у меня, видимо, какая-то индивидуальная реакция, уже почти сутки зрачки как блюдца! Наверное, передозировка вышла!

— Капли, которые действуют сутки? — скептически хмыкнул Фырк. — Да-да, охотно верю. Скорее, амфетамины какие-нибудь!

— И еще, — продолжил Киселев, и его тон снова стал серьезным, почти жалобным. — Илья, я правда тебе благодарен. Без Игоря Степановича я тут просто зашиваюсь. Три экстренных аппендицита за прошлую ночную смену! Острый холецистит в четыре утра! Потом еще две плановые грыжи с утра! Я уже просто на ногах не стою!

— Понимаю, — кивнул я. — Нагрузка сейчас большая.

— Большая? Да она запредельная! Хорошо, что ты сегодня взял на себя эту сложнейшую операцию. Я бы, честно, с ней просто не справился. У меня руки уже дрожат от усталости.

Он действительно вытянул перед собой руки — легкий, мелкоамплитудный тремор был заметен даже невооруженным глазом.

Переработка. Вот это уже больше похоже на правду. Хронический недосып, стресс, запредельная нагрузка. Это может вызывать срывы, неадекватные реакции, резкие эмоциональные качели.

Классическая картина профессионального выгорания. Возможно, его агрессия была не наигранной, а вполне реальным срывом, который он теперь отчаянно пытается замаскировать под дурацкую шутку.

— Так, — Киселев громко хлопнул в ладоши. — Хватит лирики! Семен, Сергей, пойдемте ко мне в кабинет! Расскажете мне в мельчайших деталях, как все прошло! Я хочу услышать каждую подробность!

Он по-дружески подхватил под руки все еще растерянного Величко и усталого Лебедева.

— Идемте-идемте! Скользящая грыжа с перфорацией! У такого пациента!

Они вышли. Я остался в ординаторской один.

— Вот это представление! — Фырк запрыгнул на стол. — «Оскара» этому актеру! Но ты же не веришь в его «проверку»?

Не знаю. Слишком много противоречивых данных. Может, это действительно была крайне неуместная шутка на фоне тотальной усталости. А может, он понял, что перегнул палку, и нашел единственно возможный способ сохранить лицо. В любом случае, этот человек сейчас нестабилен. Нужно быть с ним настороже.

Не успел я толком вернуться к бумагам — нужно было заполнить подробный протокол утренней операции, — как дверь снова открылась. На пороге стоял Артем Воронов.

Анестезиолог выглядел уставшим, под глазами залегли темные круги, но улыбка на его лице была искренней и довольной.

— Илья, есть минутка? Не помешал?

— Заходи, Артем. Присаживайся. Как наш Николай Семенович?

Он прошел в ординаторскую и буквально рухнул в кресло напротив.

— Стабилен! Как танк! Перевели его в реанимацию, подключили к мониторам. Давление сто десять на семьдесят — для него это просто идеальные цифры. Сатурация девяносто четыре процента на двух литрах кислорода через носовые канюли. Диурез пошел — значит, почки работают. А на ЭКГ — редкие, единичные экстрасистолы вместо постоянной мерцалки.

— Отлично. Твоя анестезия сегодня была безупречной. Ты держал его на грани, но не дал упасть.

— Да ладно, — он смущенно отмахнулся. — Стандартная спинальная. Десять миллиграммов маркаина на уровне L3-L4. Ничего особенного.

— Особенное было в том, как ты контролировал его гемодинамику во время кризиса. Когда кишка порвалась, давление рухнуло до девяноста. Ты за минуту его стабилизировал и удержал.

— Дофамин творит чудеса, — улыбнулся Артем. — Пять микрограммов на килограмм в минуту, и сердце снова качает как надо. Но это все техника, химия! А вот то, что Величко сотворил… вот это было нечто!

Он наклонился вперед, и его глаза заблестели от возбуждения.

— Илья, я стоял у головного конца, я все видел! Когда кишка порвалась, я, честно, подумал — все, конец! Разлитой перитонит у восьмидесятидвухлетнего сердечника — это стопроцентный смертный приговор! А Величко… Он как будто в робота превратился! Раз — и салфетки вокруг перфорации! Два — и аспиратор работает точно в нужном месте, не давая ни капле попасть в брюшную полость!

— Да, он сегодня был молодцом. Я сам не ожидал от него такой реакции.

— Не ожидал? Да ты его натренировал, как бойцового пса для подпольных боев! — рассмеялся Артем. — Он же все твои лекции и наставления наизусть цитирует!

— Вот что значит хороший учитель! — хихикнул Фырк. — Даже из «хомяка» можно сделать боевого хорька!

Артем откинулся в кресле и сладко потянулся, так что хрустнули позвонки.

— Эх, устал. Вторые сутки почти не сплю. Вчера три экстренных наркоза, сегодня с утра еще два, плюс наш дедушка. Хочется просто уехать куда-нибудь, где тихо, и тупо смотреть на воду.

— Понимаю. У меня абсолютно такие же мысли.

— Кстати! — Артем вдруг снова оживился. — Ты на выходные что-нибудь планируешь?

— Хотим с Вероникой на рыбалку съездить. На Оку. Палатку поставить, у костра посидеть, удочку в воду закинуть.

— Рыбалка⁈ — глаза Артема загорелись фанатичным огнем. Вся его усталость как рукой сняло. — Ты что, рыбак⁈

— Ну, так, любитель. В последний раз удочку в руках держал, наверное, года два назад.

— Я тоже рыбак! — Артем аж подскочил с кресла. — Я фанат! С детства! Меня отец научил! Мы с ним каждые выходные на речку ходили!

Он начал возбужденно ходить по ординаторской, размахивая руками.

— У меня же все есть! И удочки поплавочные, и спиннинг на щуку, и все снасти, блесны, воблеры! И лодка есть!

— Лодка?

— Да! С