Ненормальный практик 5 - Отшельник Извращённый
— Но какой ценой? — Вера Николаевна смотрела в окно на серое петербургское небо, где вороны кружили над крышами. — Саша даже не знает, кто он на самом деле. Думает, что простой сирота. А я… я трусиха. Боюсь сказать правду. Боюсь увидеть в его глазах… не знаю что. Разочарование? Гнев? Отвращение к обманщице-бабке?
Она медленно встала, взялась за ноющую поясницу. Выпрямилась и подошла к комоду:
— Столько лет скрывала. Каждый день обман. И теперь… — провела морщинистыми пальцами по деревянному ящику. Внутри лежал родовой перстень Северовых, последняя реликвия великого рода. — Я не готова. Не готова подвергать его опасности. Враги рода Северовых ещё живы. Те, кто предал нас, теперь при дворе Англии. Если узнают, что наследник жив…
— Я понимаю вас, госпожа, — Марьяна кивнула, в голубых глазах мелькнула сталь. — И буду следовать любому вашему решению. Неважно, будет ли это приказ прыгнуть в пекло за наследника или ждать хоть до второго пришествия момента, когда он будет готов узнать правду. Моя клятва дому Северовых действует до последнего вздоха.
Вера Николаевна благодарно кивнула и со вздохом произнесла:
— Он ещё так молод. В его возрасте должны думать о балах и девушках, а не о груде мёртвого княжества и кровной мести…
— Но он уже солдат. Мастер, в своем-то юном возрасте, — женщина налила старушке свежего чаю. — Может, он сильнее, чем вы думаете? Кровь Северовых не вода, она проявит себя.
— Может быть. Но бабушкино сердце… — старушка снова вздохнула, — моё старческое сердце не готово рисковать. Не после того, как я потеряла сына, невестку… и любимого мужа.
Три стука в дверь прервали тяжёлый разговор. Не условные — обычные, настойчивые.
Женщины переглянулись. Марьяна инстинктивно потянулась к поясу, где носила скрытый нож. Старая привычка придворной дамы из неспокойного княжества.
— Кто там? — спросила Вера Николаевна, подойдя к двери, но не открывая.
— Курьер из «Астарии», барыня! Письмо для госпожи Волковой!
Вера Николаевна облегчённо выдохнула — не враги, слава богу. Просто курьер. Марьяна, убедившись в отсутствии опасности, открыла дверь.
На пороге стоял мальчишка лет четырнадцати в форменной куртке курьерской службы «Астарии» — тёмно-синяя с белыми пуговицами, чуть великовата ему. Нос красный от мороза, в руках запечатанный конверт.
— Письмо для госпожи Волковой, — выпалил он заученную фразу. — Лично в руки. От постояльца нашей гостиницы.
Старушка взяла конверт. Полезла в кошелёк, достала пару монет:
— Держи, милый. За скорость.
— Благодарю, барыня! — пацан просиял, сунул те в карман и умчался вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Вера Николаевна закрыла дверь и вернулась на кухню, села к окну, где лучше свет. Вскрыла печать — обычный сургуч гостиницы, не личная печать. Осторожный мальчик. Развернула листок, пробежала глазами знакомый почерк:
«Бабуля, вернулся в Петербург. Прости, к тебе приехать пока не могу — объясню при встрече. Не могла бы ты прибыть в блинную „У Семёныча“? Буду ждать к 17:00. Если не сможешь — завтра приеду сам. С любовью, А.»
— Что пишет наследник? — спросила Марьяна, осторожно глядя в окно через щель занавесок.
— Просит встретиться в блинной. Той самой, куда мы ходили, когда он был маленьким. Помнит, значит… — в голосе старушки появилась теплота. — Но пишет, что не может приехать сам. Странно. Почему?
— Госпожа… У нас проблема.
— Что такое? — Вера Николаевна мгновенно напряглась.
— Слежка. Двое в карете напротив — делают вид, что ждут кого-то, но смотрят на наши окна. И ещё пара на крыше соседнего дома.
Старушка побледнела:
— Слежка? За кем? За мной? Неужели нас раскрыли после стольких лет?
Марьяна покачала головой, продолжая наблюдать из глубины кухни:
— Не думаю. Вчера их не было. Появились только сегодня, и это сразу после прибытия наследника в город. Если бы следили за вами как за княгиней, дежурили бы месяцами. А эти… логично предположить — ждут визита Александра.
— Но почему за Сашей вообще следят? — старуха нахмурилась, пытаясь понять. — Он же просто солдат… Пусть и офицер, но… Марьяна, что он натворил?
Камеристка задумалась, потом щёлкнула пальцами:
— Поняла! Его ведь отправили в штрафбат за пособничество британскому шпиону, пусть и по незнанию.
— Да, но он отслужил срок, искупил вину кровью…
— Всё равно. Такие дела не забываются, не прощаются до конца. Военная контрразведка наверняка держит его на контроле. Особенно сейчас, когда война вступает на новый виток. А тут он вернулся в столицу, пусть и офицер, но с пятном в биографии. Конечно, за ним присматривают.
Вера Николаевна медленно кивнула:
— Логично. Следят за Сашей через меня. Знают, что рано или поздно навестит единственную родственницу. И ждут. — она машинально потёрла запястья. Под тонкой, практически прозрачной от возраста кожей едва заметные белые шрамы — следы ритуала запечатывания эфирных узлов. Семнадцать лет назад ей пришлось навсегда отрезать себя от эфира. Болезненная процедура, необратимая, калечащая. Но это была единственная возможность спрятаться в столице, иначе любой практик почувствовал бы магистра третьей ступени за версту и опознал бы княгиню Северову. Теперь она обычная старуха — околонеофит, даже ниже. Знания остались, но реальной силы давно нет. И не будет.
— Госпожа? — Марьяна заметила её задумчивость. — Вы в порядке?
— Да, просто… странно всё это. Военная слежка — допустим, понятно. Но почему Саша не может приехать? Что он скрывает? От кого прячется?
— Думаю, узнаете при встрече.
— Соглашусь. Избавиться бы только от эскорта.
Вера Николаевна с задумчивостью взглянула в окно. Промолчала секунд пятнадцать. Потом решительно повернулась к телохранительнице:
— Поедем. Но не прямо, как дуры на убой. Вызови извозчика к чёрному ходу через соседний дом. И предупреди Матвея — пусть приготовит «отвлекающий манёвр».
Марьяна улыбнулась, да с хитринкой:
— Старый трюк с двойником? Как при дворе?
— Именно. Пусть Марфа наденет мою шаль и шляпку, выйдет через парадный. Пусть даже поедет куда-нибудь — на рынок, например. А мы тем временем…
— Смоемся через чёрный ход, пока слежка уедет за Марфой. Поняла, госпожа. Как в старые добрые!
— Да, — Вера Николаевна грустно усмехнулась. — Кто бы мог подумать, что придётся использовать придворные интриги для встречи с собственным внуком.
Она подошла к комоду, нажала на потайную панель. Щелчок,
