Орден во всю спину 4 - Константин Владимирович Ежов

Такие речи люди здесь слушали ежедневно и почти уже не замечали. Самого Ярослава это не сильно тревожило. Конечно, ему хотелось завести друзей, но он не собирался никому навязываться. С Лёхой они и так всегда держались вместе, плечом к плечу. Во всяком случае, пока. Что о них думают – да какая разница? Главное, выжить.

В тот же день, едва прозвенел звонок, Ярослав закинул за плечи свой потёртый рюкзак и вышел из класса. Домой он не спешил – куда важнее было не потерять из виду Ярославу Журавлёву.

В памяти всё ещё стояла та ночь в уральских горах: холодный воздух резал лёгкие, когда он впервые увидел, как она достаёт из пустоты снайперскую винтовку. Хребет словно пробежала дрожь. Если позволить ей опередить себя и первой занять укрытие – конец. Там он понял, что с ней нельзя расслабляться.

Он был уверен: Журавлёва попытается его убрать. Стоило ему рассказать Леву Станиславовичу Ланскому, что она пробралась в 13-ю старшую школу, – её план накрылся бы медным тазом. И мало того – беда пришла бы и к тому, кто помог протащить её сюда.

Ярослав подозревал, что Консорциум Потанина всё ещё имел длинные щупальца даже в этой крепости. Узнай они про Ярославу – и Владимир Ланский, и сам Ланский-старший ухватились бы за шанс избавиться от угрозы.

Он вышел из класса – и случайно заметил её. Журавлёва покидала соседнюю аудиторию. На её лице мелькнула короткая, тёплая улыбка, спрятанная под козырьком кепки. Но вместо выхода из школы она вдруг повернула в другую сторону – наверх, к лестнице, ведущей на крышу.

Крыша после уроков пустела, становилась тихой, почти чужой.

Ярослав нахмурился: что она там задумала?

Тем временем ученики толпами высыпали из здания. Была всего-то пять вечера – время, когда школьный двор оживал: где-то грохотал мяч по асфальту, в другом углу раздавался весёлый топот ног – мальчишки играли в футбол.

Ярослав на секунду задержался и задумался: а каково это – видеть всё это с другой стороны стены? Беженцы, умирающие от голода и страха, даже не подозревают, что здесь, за крепостными стенами, подростки спокойно смеются, гоняют мяч, строят планы на завтра.

Выходило, что стены защищали не только от зверья и дикой природы. Они скрывали правду – насколько сытой и уютной может быть жизнь внутри.

И всё же Ярославу казалось, что в этом есть какая-то кривизна. Словно сама недавняя катастрофа подтолкнула людей ещё сильнее тянуться к комфорту, к радости – лишь бы забыться, лишь бы жить так, будто беды не существует.

В потоке школьников, шумно высыпавших на улицу, две фигуры выделялись словно тёмные стрелы против течения: Ярослав Косой и Ярослава Журавлёва двигались наверх, к крыше. Все остальные спешили к воротам, и никто не обратил внимания на то, что двое выбрали дорогу в противоположную сторону.

Следуя за ней по лестнице, Ярослав вдруг заметил – у Журавлёвой походка лёгкая и упругая, спина прямая, а фигура – стройная, высокая. Она словно скользила по ступеням. На повороте она бросила на него быстрый взгляд из-под козырька кепки. Он смутился и тут же отвёл глаза.

Наверху ржавая железная дверь со скрипом поддалась под толчком Ярославы. Сквозь щель хлынул свежий воздух, пахнущий железом крыши, пылью и далёким дымком от чьих-то печных труб. Ярослав вышел следом – и дух захватило: перед ним открывалась панорама крепости, тянувшейся серыми кварталами до самых стен. С крыши, пусть и невысокой школьной, мир казался шире. Это был его первый взгляд сверху на то место, где он теперь жил.

Вдруг Ярослава ловко кинула ему что-то. В воздухе мелькнул металлический блеск. Ярослав машинально поймал – и сердце кольнуло: это был его собственный кинжал, тот самый, который она когда-то утащила.

– Теперь мы квиты, – спокойно сказала Журавлёва. В её голосе не было ни оправдания, ни угрозы. Почему забрала – объяснять не стала, и Ярослав решил не спрашивать.

Они застыли друг против друга на ветреной крыше. Время словно замедлилось.

И вдруг сзади раздались шаги. Ярослав обернулся – и остолбенел. По лестнице поднималась парочка: парень и девушка, держащиеся за руки, тихо переговариваясь. Лица их были залиты румянцем, они выглядели так, будто мир вокруг не существовал.

Заметив, что наверху уже кто-то есть, они нисколько не смутились, продолжая подниматься. Тогда Ярослав резко захлопнул тяжёлую дверь прямо у них перед носом. Металл глухо лязгнул, и изнутри донеслось удивлённое:

– Эй!

Пара осталась за закрытой дверью, а он снова повернулся к Журавлёвой – и похолодел. В её руках блеснул маленький серебристый пистолет.

Ярослав узнал его сразу – SIG Sauer P238, карманная "красотка" среди пистолетов, оружие изящное и смертельно точное.

Но страх не сковал его. Он лишь выдохнул:

– Если бы мы хотели убить друг друга, сделали бы это давно. Разве мы не для того здесь, чтобы разобраться спокойно?

Ведь если она хотела его прикончить, не стала бы возвращать кинжал. И от этого уверенность внутри только крепла.

Журавлёва убрала оружие в карман и спросила ровным голосом:

– Как ты сумел вырваться из периметра Консорциума Потанина?

– Бежал, не разбирая дороги, – пожал плечами Ярослав, делая вид, что ничего необычного не произошло.

– А что случилось в уральских горах после того, как мы ушли? – прищурилась она.

– Подопытных развелось тьма, – сказал он негромко. – Из кратера вылезло чудовище. Даже трудно описать. Такое, что мороз по коже.

– Я могу представить, – тихо отозвалась Ярослава.

Её голос был твёрдым, и Ярославу показалось – слишком уж уверенным. Будто она уже видела подобное раньше.

Он нахмурился:

– Беспокоишься, что я донесу на тебя Консорциуму Потанина?

– Я не боюсь, – ответила она, уголки её губ дрогнули. – У тебя ведь тоже есть тайна, которую им знать нельзя.

– Какая ещё тайна? – в груди у Ярослава неприятно заныло, будто он вдруг понял, что упустил что-то важное.

Ярослава усмехнулась. В её улыбке сквозило лёгкое высокомерие.

– Когда мы с Любой Синявиной возвращались тем же путём, через каньон, нас поджидала волчья стая. Если бы не её способность скользить через тени, пришлось бы искать обход. Но я прикинула время: ты вернулся в город быстрее, чем разрушилась крепость 334. Во-первых, ни один обычный человек не смог бы так нестись. Во-вторых, ни один человек не прошёл бы мимо волков живым.

Умная